С чувством юмора у строителей все было отлично, так что основные – жилые – корпуса они сделали все же в стороне от бывшей территории лечебницы. Говорили потом, что прораб тайком даже освятил со знакомым священником корпуса, а в каждую стену крестик деревянный вмуровал для защиты, но… Тут такое. Может и правда, а может просто придумали для красного слова. Ну, а остальные здания уже строили, где придется, в том числе и по старому фундаменту больницы.
А когда лагерь начал работу, тут же посыпались сообщения о призраках. Страшных, злобных духах, которые нападают на детей и – что вообще не похоже на городскую байку – взрослых (да, да, местные призраки не брезговали и взрослыми тоже). Несколько человек пострадало, потом появилось правило не выходить за территорию жилых корпусов… В общем, легенда обрастала подробностями и событиями, жила сама по себе.
Мой отец во все это не верил. Во-первых, он был вполне разумным пионером, увлекающимся точными науками, а во-вторых, находился в том счастливом возрасте, когда любые слова взрослых делишь на миллион. Ну, и правда, призраки? Серьезно? Больше было похоже на то, что детей просто не хотят ловить по всему лагерю. Такие обычные пугалки для малышни, которая полезет куда-то, а потом не вылезет.
Он так и сказал своим приятелям, которые очень в призраков верили. Один из мальчишек даже якобы видел их лично, на прошлой смене и пару лет назад, когда отдыхал в младшем отряде. Но папа… Он только посмеялся над чужой наивностью. И тогда мальчишки предложили ему самому сходить в сторожку охранников на другом конце лагеря и принести цветок с клумбы – только там росли такие мелкие голубые цветочки, больше их почему-то нигде на территории лагеря не было. Папа плечами пожал и пошел, не откладывая дело в долгий ящик – ждать не любил, да и перед девчонками покрасоваться хотелось.
И вот идет он, идет, а у самого, как он потом говорил, мурашки по спине размером с кулак бегают. Не от призраков, нет, просто ночь, спящий, как будто вымерший лагерь… Жутенько. Почти до сторожки дошел, и тут ему навстречу старик выходит. Причем откуда-то сбоку, вроде как свой, местный. И спрашивает, мол, мальчик, ты чего так поздно по лагерю гуляешь. Папа и сказал, что на спор с друзьями за цветочками вышел. И дальше себе идет, а старик за ним, и все под нос что-то бормочет. Папа тогда не удивился, подумал, что, наверно и есть это охранник или завхоз какой, мало ли в лагере рабочих…
Уже почти до сторожки дошли, как старик папу за руку схватил – и рука у него ледяная, неживая какая-то – и потащил куда-то в сторону леса. Папа заорал, вырываться начал, только старику пофиг было, он тащил и тащил, как будто не древняя мумия, а чемпион по тасканию сопротивляющихся подростков.
Повезло тогда отцу. Споткнулся он об корягу какую-то, пока вставал, смотрит – а старика нет. Куда делся? Непонятно. Ну, папа не стал дожидаться, пока старик вернется,