В следующем отсеке тварь без рук и без ног – их заменяли пластиковые вытянутые конечности, похожие на лапы паука – почти свалилась ей на голову. Эми завизжала так, что некоторые обезьянки попадали с вагонетки. А тварь клацнула зубами над ее головой, вырывая клок волос, и утянулась вверх, под потолок. Эми еще долго провожала глазами застывшую, неподвижную фигурку, злобно косящую пустыми глазницами в ее сторону.
Но хуже всего было в следующем отсеке. Там куражились, прыгали, корчились и бились головой об арену… циркачи. В ярких, звенящих и переливающихся костюмах, с гримом на гротескно изогнутых лицах… твари выглядели одновременно и симпатичнее предыдущих, и невероятно, до безобразия жуткими, такими, что только от одного взгляда у Эми сердце упало куда-то в горло.
Они двигались почти синхронно – снимали шляпы, скальпы, уши, высовывали руки, перемазанные чем-то бордовым и вонючим, хрюкали, визжали, ползли, тянулись, тянулись, тянулись к ней навстречу то стремительно, так, что Эми сбежала бы, если бы на то была ее воля, то медленно, будто нарочито, играясь. Какофония звуков выбивала из колеи, страшно раскалывалась голова, быстрый, но отчетливый шепот ввинчивался в уши. «Помогипомогипомогипомоги» стонало, скрипело, хрипело и визжало изо всех сторон.
Проезжая совсем близко рядом с ростовым клоуном, демонстрирующим всем желающим сразу ДВЕ улыбки – одну, застывшую маской, на лице, и вторую – в прорези комбинезона на животе, огромную, ухмыляющуюся, с двумя рядами острых белых клыков, Эми задержала дыхание и зажмурилась. Она больше не могла видеть, не хотела видеть. Пусть это…
Резкий свет ослепил на пару секунд. Вагонетка дернулась и замерла, слегка впечатав Эми в поручень.
– Ваше путешествие в Ад закончено. Просьба покинуть аттракцион, – механически прозвучало над ухом. Эми устало открыла глаза, разглядывая молодого прыщавого пацана в костюме работника парка. Тот закатил глаза и противным голосом протянул, – Ну, же, мэм, не задерживайте очередь. Переодеться вы можете в секции номер три сразу за углом.
Эми, с трудом подавляя дрожь в коленях, встала. В зеркале напротив отразилось грязное, окровавленное нечто со спутанными волосами и затравленным взглядом – все, что осталось от уверенной в себе, привлекательной