– Но мы не одни.
– Я нарочно пригласила мистера Росса, – объяснила она. – Он уже знает об этом деле достаточно, и я хочу, чтобы узнал еще больше.
Поверенный заметно смешался, что несказанно удивило бы тех, кто встречался с ним только в суде.
– Но, дорогая юная леди, – с сомнением в голосе проговорил он, – речь идет о воле вашего отца!.. Конфиденциальность между родителем и ребенком…
– Неужто вы полагаете, мистер Марвин, что подобные соображения уместны в нынешней ситуации? – перебила девушка, и ее бледные щеки порозовели. – Отец никогда не посвящал меня в свои дела. И сейчас, в отчаянных обстоятельствах, мне приходится узнавать о его пожеланиях от совершенно незнакомого человека, о котором я даже не слышала, покуда у меня в руках не оказалось письмо отца, оставленное мне на случай чрезвычайных событий. Я знаю мистера Росса недавно, но полностью ему доверяю и хочу, чтобы он присутствовал при нашем разговоре. Если это не запрещено моим отцом, разумеется, – добавила она. – Ах, простите, мистер Марвин, если я кажусь вам грубой! Но я настолько извелась от горя и тревоги, что уже плохо владею собой.
Она на несколько секунд прикрыла глаза ладонью; мы с мистером Марвином переглянулись и вновь обратили взоры на нее, стараясь сохранять невозмутимый вид. Вскоре мисс Трелони взяла себя в руки и продолжила более твердым голосом:
– Пожалуйста, прошу вас, не подумайте только, что я не испытываю к вам благодарности за то, что вы приехали по первому моему зову! Я глубоко вам признательна – и целиком полагаюсь на ваше суждение. Если вы желаете или считаете нужным, мы можем поговорить наедине.
Я встал, собираясь выйти, но мистер Марвин знаком остановил меня. Тронутый последними словами мисс Трелони, он заметно смягчился и заговорил гораздо более теплым тоном:
– Нет-нет! Ваш отец не устанавливал никаких ограничений на сей счет, а я со своей стороны совсем не против присутствия мистера Росса. Возможно, так оно даже лучше. Исходя из вашего рассказа о болезни мистера Трелони и прочих сопутствующих обстоятельствах и допуская возможность самого неблагоприятного развития событий, нам нужно с самого начала твердо уяснить, что распоряжения вашего отца носят непререкаемый характер – совершенно непререкаемый, поймите меня. Они настолько категоричны и безоговорочны, что мистер Трелони выдал мне доверенность, обязывающую меня проследить за тем, чтобы все его письменные распоряжения были в точности выполнены. Прошу вас, поверьте мне раз и навсегда: он требует неукоснительного соблюдения всех условий, перечисленных в письме к вам! Покуда в нем теплится жизнь, он должен находиться в своей комнате, и оттуда нельзя выносить ничего из его имущества ни при каких условиях. Ваш отец даже привел список предметов, которые возбраняется переставлять или перемещать.
Мисс Трелони с удрученным видом молчала. Догадавшись, почему она поникла духом, я спросил:
– Вы позволите нам посмотреть