Буквально десять минут назад Лиса, едва отдышавшись от ласк братьев, наблюдала затуманенным взглядом за тем, как Том, даже не подумав натянуть штаны, возится с розжигом, раскочегаривает систему.
И ставит маленький ковшичек сверху прибора.
– Это называется «примус», детка, – тихо сказал Ченни, заметив ее любопытный взгляд, – хорошая штука, когда нет электричества… Когда вообще нихрена нет. Ты помнишь, что такое электричество?
– Да… Мне было восемь, когда это случилось.
– Мне пятнадцать. Брату двадцать пять.
Ченни опять сжал ее, лизнул в шею, уже лениво, нежно. Так не похоже на то, что было до этого. Лиса прикрыла глаза, погружаясь в пережитые ощущения.
Вот Том целует ее грудь, уже голую, с торчащими острыми сосками, и она вздрагивает и чуть подается вперед от каждого такого касания. Вот Ченни мягко приподнимает, нашептывая на ушко, какая она охерительная, как они скучали, как они ждали, а руки его, широкие, крупные ладони, скользят по телу, снимая юбку и белье разом. И первое прикосновение обнаженной кожи бедер к его телу – адски горячее, обжигающее. Он уже раздет, успел, пока Том кружил обмякшую от напора Лису по комнате, и пальцы настойчиво скользят по промежности. Влажной. Уже давно влажной. Осознав это, Ченни только выдыхает, приподнимает опять девушку за бедра и резко насаживает на себя. Выбивая крик у Лисы и ругательства у Тома:
– Вот ты гад! Договорились же!
Том занят тем, что сдирает с ног Лисы юбку и белье, и потому его взгляд снизу на происходящее – голодный и напряженный.
– Иди нахер, придурок, – хрипит Ченни, поудобней усаживая запрокинувшую руки ему на шею Лису на коленях, раздвигая ей шире ноги, так, чтоб брату было видно получше, – мы вообще договаривались, что сначала накормим девчонку, а ты сразу в койку…
Том рычит, не отрывая взгляда от происходящего, сдирает с себя штаны, хватается одной рукой за основание члена, а второй ведет по тонкому изогнувшемуся телу их любовницы, и Лисе его прикосновения кажутся чем-то настолько тяжелым, настолько острым, что она не выдерживает и кричит. Вся кожа, кажется, превратилась в один сплошной нерв, и любое движение, даже случайное трение, жалит, бьет молниями, охватывая тело полностью. Ченни, уже не сдерживаясь и вцепившись зубами в беззащитную шею, просто и грубо насаживает послушное тело на себя, растягивая до предела, Том, понимая, что от Лисы сейчас толку никакого, только целует ее живот, ловит губами подпрыгивающую от каждого движения Ченни грудь, облизывает соски.
Лиса не выдерживает двойного напора и заходится сладкой дрожью удовольствия, Ченни догоняет ее практически сразу же, а нетерпеливый Том, едва дождавшись, сдергивает безвольную девушку с коленей брата, и укладывает спиной на лежанку, входя в не перестающее