К тому же Мик вдруг перестал ухмыляться. Теперь он внимательно смотрел на нее. Его лицо ничего не выражало, но взгляд был напряженным, как у волка, выслеживающего зайца.
Сайленс, дрожа от страха, опустила руку.
Мик пожал плечами. Он явно был разочарован.
– Ну конечно, жить с тобой под одной крышей действительно было бы крайне неудобно. Я думаю, твое решение – единственно верное.
Пират повернулся к ней спиной и пошел к трону. Похоже, ему просто наскучило играть с ней.
И в этот момент, раздираемая на части злобой, горем и, конечно, любовью, Сайленс сделала свой выбор.
– Мик О’Коннор!
Он остановился, но продолжал стоять к ней спиной.
– Да? – мягко пророкотал главарь пиратов.
– Я остаюсь.
Да, победа оказалась чертовски сладкой. Мик улыбнулся, стоя спиной к юной вдове. Ее одежда была вся в пыли и измята, но она так злилась, что не замечала ни грязи на платье, ни паутины на белых чулках. И все же как легко ему удалось достичь желаемого! Чтобы заставить Сайленс прийти сюда, нужно было только похитить ребенка.
Он повернулся и поднял брови, притворяясь, что удивлен.
– Ты говоришь, что останешься со мной?
Маленькая глупая девочка, она вздернула острый подбородок, бросая ему вызов в его собственном доме. Она была странным созданием, эта молодая миссис Холлинбрук. Да, красивая, иначе ему и в голову бы не пришло иметь с ней дело во второй раз. Но обычно ему нравились совсем другие женщины. Сайленс не старалась обворожить его, не пыталась соблазнить низким вырезом платья или обольстительной улыбкой. Похоже, она вообще не хотела его подцепить на крючок и прятала свою женскую сущность под самым тяжелым замком в виде глухого коричневого платья, как настоящий скупец. И это его немного раздражало.
Раздражало, но и притягивало. По правде говоря, ему вдруг ужасно захотелось найти ключ к этому замку.
Подол платья Сайленс был весь в грязи, шаль и шляпка сбились, и все равно ее глаза с вызовом смотрели на него. Да, но какие это были глаза! Большие, необыкновенного орехового цвета, с примесью золотисто-коричневых и травянисто-зеленых оттенков, и даже с крохотными серо-голубыми искорками. Такие глаза могли преследовать мужчину во сне, заставлять его просыпаться в ночи и проклинать одинокую постель. Глядя в них, Мик вспоминал волшебные сказки, которые в детстве рассказывала ему мать, чтобы он не плакал из-за скудного обеда или из-за ран от розог на спине. Особенно те, в которых говорилось о девах леса и озер, которые пели зачарованными голосами под сенью деревьев. Которые колдовали и выбирали себе жертв среди самых красивых юношей.
Конечно, сказки были прекрасные, но когда он просыпался, у него все равно сводило живот от голода, а рубцы пылали огнем.
– Да, – ответила Сайленс, гордо вздернув подбородок, – я останусь в… в этом месте. Но только ради