– Ваше величество, пора!
Линкор все же не королевская яхта. Можно поставить в королевские апартаменты (бывший адмиральский салон) мебель из Букингемского дворца и оборудовать солярий поверх орудийной башни (превращающийся в трибуну во время захода в порт) – но нельзя изменить расположение внутренних помещений: на боевом корабле главное – это оружие и механизмы, а остальное, как и где придется. Запутанные переходы, узкие трапы – по которым трудно подниматься в юбке, связывающей ноги; но королева в брюках, на официальном мероприятии, это потрясение основ; и юбку-«лючию» (солнце-клеш-миди) тоже не надеть, поскольку трапы крутые, а наверху еще и очень ветрено. На яхте комфорт куда больше – но нельзя.
Как в том случае, о котором писали газеты во время Великой войны – Индия, год сорок третий, у бирманской границы. Горстка английских солдат (в большинстве мобилизованные индусы) держит оборону от японских орд. Командует полковник в полной парадной форме – алый мундир, подпоясанный белым шарфом, с гремящей саблей на перевязи. Поскольку:
– Это остатки кирасирской бригады, а я – начальник ее тыла. Но солдаты должны видеть, что, несмотря на разгром, армия осталась армией, и мой мундир что-то вроде знамени, которое, кстати, в этой катавасии сгинуло неизвестно куда. Потому я умираю от жары, но таскаю на себе этот идиотский расшитый золотом панцирь! Ради того – чтобы незыблемо стояла Империя![4]
Именно потому – линкор, а не яхта. Не затем, чтоб напугать русских – бесполезно, особенно если за ними стоят уже те, из-за Двери, с будущей Великой войны – для которых этот линкор, «как пироги туземцев для капитана Кука» (слова Райана о реакции одного из пришельцев на американскую морскую мощь). Но как символ того, что Британская империя сейчас пусть и не первая держава, но ее рано списывать со счетов. И опять же символ – мы пришли с миром, но умеем и сражаться за свои интересы.
Пора, ваше величество! К великому триумфу – или великой неудаче.
Серое низкое небо, мелкий дождь, ветер. Простор реки, дворцы на гранитных набережных, мосты – не иначе царь Петр, основавший этот город, был больше европейцем, чем славянином. Правильный четкий парадный строй матросов и морпехов из команды «Вэнгарда» – мимо которого надо пройти, приветливо улыбаясь. Трап на берег – граница, за которой уже территория СССР. И толпа встречающих русских, в мундирах и штатские вперемешку. Вот они расступаются, как по команде, открывая гостям путь к ожидающим черным лимузинам. Но что это?!
Женщина, которая во главе с русской стороны – не может быть никем иной, кроме Анны Лазаревой. Елизавета очень