Быть осуждаемой. Недостаточно красивой, недостаточно интересной и, конечно же, недостаточно искусной в занятиях любовью. До сих пор, до этого свидания, она наслаждалась легким флиртом. Это было для нее чем-то важным, чем лестнымым и радостным, но когда она сидела за этим столиком на глазах у всех с Маком и его взгляд был прикован к ее лицу, которое непременно было ярко-красным, она задавалась вопросом: может ли она терпеть все это? Она могла бы пойти на попятную. Могла бы сказать ему просто и твердо, что ее не интересуют никакие интимные отношения. Ей необязательно было это делать. Что бы они ни собирались делать.
Но она хотела это сделать.
Еще одна мысль, которую она наконец произнесла вслух:
– Расскажи мне о себе.
Мак помолчал, собираясь с мыслями.
– Я родился здесь. Вырос здесь. Мой отец был плотником, и я учился у него. Мне нравятся здешние старые дома. Я ценю их. Как и ширину, и длину некоторых досок в старых домах, которым лет двести-триста. Это просто клад. Так много подрядчиков сносят старые дома и ломают эти доски, вывозят их на свалку и строят особняки, которые выглядят так, будто им место в Вегасе. Извини, я не хочу читать тебе лекции.
– Нет, мне нравится слушать.
Мак посмотрел Лизе в глаза, изучая ее.
– Думаю, ты не врешь.
Лиза почувствовала, как ее охватывает прилив желания. Ей пришлось отвести взгляд. Но она хотела знать… ей нужно было знать.
– А как насчет твоей личной жизни?
– Хм, – он уставился на столовые приборы, снова и снова переворачивая ложку. – Хорошо. Моя личная жизнь, ну, она сократилась до двух человек, меня и Бэт.
Покраснев, он сосредоточился на ложке, как завороженный, и сказал:
– Я никогда не ходил на свидания. Я никогда не приводил в дом другую женщину. Я никогда не знакомил Бэт с другой женщиной. Но… Я не остался без женской компании.
Легкий укол совершенно неуместной ревности кольнул сердце Лизы.
– Я никогда никому не лгал, – продолжил Мак. – Никогда не обещал длительных отношений. Я прямо говорил о своей ситуации. – Он опустил голову. – И иногда, я уверен, был немного кретином. Я не хотел ничего серьезного.
Лиза ждала.
Мак снова поднял на нее глаза.
– Но это другое. Мы с тобой разные. Может быть, настало время. Может быть, ты та самая.
От его слов у нее перехватило дыхание. В то же время она представляла себе тех других женщин, тех сексуальных женщин, их волосы до талии и молодые стройные тела, их изощренные манеры… Она не хотела даже представлять, каким ее собственное тело было по сравнению с ними.
Это было настоящим благословением, когда им наконец подали ужин. Их разговор возвращался к воспоминаниям о старых ресторанах и барах, затем о магазинах, домах, эксцентричных островитянах из