– И… как?
– А ты помнишь, какую оргию мы с тобой учинили в тот вечер? Не поручусь, что Ульвен не устроил нечто похожее своей драгоценной Илассиа. Потом те же самые кличи он проверил живьем на Эллафе, когда мы уплыли на озеро Ойо на яхте. Последствия могли оказаться фатальными. Бедный Эллаф пылко признался Иссоа в любви и кинулся в озеро, чтобы там утопиться и покончить с недозволенной страстью к сестре императора.
– Ты не рассказывала!
– Ну, зачем бы я стала… Всем было очень неловко. Иссоа накинулась на Ульвена с упреками в хладнокровной жестокости, тот сокрушенно оправдывался. Зато не осталось сомнений, что эти двое непременно поженятся, пусть не сразу. Как сказал Ульвен, «лучше ясность, чем полный туман». Он был отчасти рад, что признание всё-таки состоялось, а то неизвестно, как долго бы Эллаф молчал, а Иссоа покорно страдала. Но Иссоа тогда испугалась не только за жизнь Эллафа. Она в ужасе спрашивала, неужели она и вправду настолько опасна.
– А при чем тут она, если клич воспроизводился в записи?
– Она в точности повторила его. Даже с превосходящей силой. И Эллаф, уже исчезнувший в тумане и тростниках, послушно приплыл на ее призыв, хотя выглядел почти невменяемым.
– Но ведь это был клич той самой амфибии с Валги, а не уйлоанской океаниды?
– Неважно. Иссоа, как ты знаешь, способна воспроизвести что угодно, от арий Царицы Ночи до боевого клича валькирий.
– Да, диапазон у нее абсолютно нечеловеческий.
– И вдобавок какой-то особенный голосовой аппарат с невиданными резонаторами. Вероятно, он развивался вместе с ее организмом. Иссоа-девочка вряд ли была столь могущественна. Дитя как дитя, только певчее и голосистое. До случая с Эллафом она, похоже, сама не знала, что может не только петь, но и наводить на окружающих морок, овладевая их волей и парализуя двигательные способности. Ты помнишь, они с Ульвеном заехали к нам как-то вечером накануне отлета, немного побыли и распрощались?
– Я так понял, они благодарили твоего отца за его согласие на твое назначение кастеляншей.
– Госпожой Хранительницей, барон!
– Ну, неважно.
– На самом деле они посетили Лусс Блумп. Чтобы она дала Иссоа еще один мастер-класс.
– По проклятиям?
– Я не знаю. Меня туда не позвали. Но, возможно, в тот вечер они занимались и этим.
– В голове не укладывается! Юльхен, всё-таки, кем был наш друг: профессором космолингвистики или адептом русалочьей магии?
– И тем, и другим. И вдобавок иерофантом. Не забудь, что он тоже потомок алуэссы Ниссоа. А к магии он подходил как ученый: записывал, анализировал, изучал воздействие заклинаний на психику, пропускал через звуковые фильтры…
– И, похоже, втайне практиковал.
– Каким образом, Карл?..
– На Лиенне, во время совещания с местным правительством он предложил, чтобы императрицей стала Иссоа, а ему возразили – дескать, нельзя, потому что она алуэсса. То есть, проще, мутант. Он ответил: «У меня те же самые гены – наследственность всей семьи Киофар». –