– Как тебя зовут?
– Анюта.
– Послушай, Анюта. Твои родители, наверное, уехали на поезде. Ты поедешь со мной, а когда… – женщина зажмурилась, – все это закончится, мы вернемся. И тогда мы найдем твоих родителей.
– Я не поеду, – перебила Анюта.
– Мы на Финском заливе, Анюта. Петроград остался далеко позади… я не могу оставить тебя тут, и потому ты поедешь с нами.
– Пожалуйста, – прошептала Анюта, – пожалуйста, отвезите меня в Петроград! Я пойду в нашу квартиру, папа с мамой придут туда! Я не могу ехать с вами, я хочу домой!
– Барыня, полночь скоро, – сказал мужчина.
Степушка мощными руками втолкнула Анюту в сани. Та вскрикнула, но Степушка зажала ей рот:
– А теперь послушай-ка. Мы ведь через границу бежим, мимо военных. Так вот если ты хоть слово пискнешь, так я тебя своими руками удавлю, понятно? Нам ведь до мызы нашей добраться надо, из-за тебя пропадать не будем.
– Не надо, Степушка, не пугай ее, – строго сказала женщина, садясь в сани и заворачивая ноги пледом, – решай, Анюта: едешь с нами или остаешься тут.
– Где – тут?
– Вот тут. Это избушка раньше была охотничья; до дороги отсюда часа три идти по лесу. Может, и дойдешь куда.
– Я не могу здесь одна.
– Тогда поедем с нами. Но только скажу тебе: мне надо на мызу, у меня там сынок. Ты к маме и папе хочешь, а я к своему мальчику. И нам по заливу надо так проскочить, чтобы никто не услышал. Если едешь – то помни: ни кричать, ни плакать нельзя.
Анюта отчаянно огляделась.
– Я с вами, – решилась она, – только… вы потом меня правда в Петроград привезете?
– Как закончится – привезу. И помогу папу с мамой искать. Трогай, Вейка!
…Плакать было нельзя, Анюта уткнулась в свой платок и закрыла глаза. Санки неслись со страшной скоростью, ее укачало, разболелась голова. Она то и дело проваливалась в беспамятство.
Дорогая Лидия, спешу сообщить, что я наконец-то дома. Я страшно рисковала и никому не советовала бы пускаться в такую авантюру, каковую проделала я. Видит бог, я всегда была самой преданной женой, но если бы вернуть время вспять, то никогда бы я не поехала в тот Петроград зимы двадцатого года.
Туда я добралась без приключений; мой верный Вейка знал обходные пути, и мы, можно сказать, долетели в наших санках. Как некий мираж мелькнули передо мной стены Нарвского замка, где прежде стоял полк отца; и странно то, что я совсем не заметила замка Ивангородского. Вейка пояснил, что мы обогнули его с другой стороны, не могу понять, как это, ведь я помню, как мы скакали мимо замка Нарвского… Впрочем, это пустое! Я была так взволнована, что могла пропустить и целый город.
Холод и людская злоба – вот чем встретил нам Петроград. Всюду очереди, кучи снега, которые убирают люди с интеллигентными, усталыми лицами. Мне пояснили, что это буржуи трудятся на благо народа. Когда я шла мимо них, то больше всего страшилась увидеть там Хенрика: нет, он, как тебе известно, не боялся никакой тяжелой работы, но ему невыносимо тяжело было бы работать под командами этих хамов.
Наша