Ощущение подземелья создаётся ещё и благодаря мощным кирпичным стенам, которые кажутся катакомбами. Тем более что если пройти ближе к парадным дверям, то влево просматривается череда тёмных помещений, как раз тех самых, что пострадали от пожара, а вправо, в сторону театрального корпуса уходит тёмный же и невзрачный коридор, пробитый в советские времена.
Но стоит пройти немного к заколоченным дверям противоположного фасада, как сразу начинаются сюрпризы. Присмотревшись, замечаешь, что низкие своды опираются на кирпичные колонки, создавая впечатление средневековых палат, будто оставшихся со времен Ивана Грозного, в которых вполне могли проходить события многострадального фильма Сергея Эйзенштейна. Это одна из заказанных архитекторам при перестройке дома «причуд» княгини Шаховской, как память о XVII веке – времени возвышения Стрешневых, отчего и создаётся ощущение более раннего происхождения дома, на которое так любила напирать княгиня. (Кстати сказать, пара таких же колонок обрамляла со времён Шаховской и главный вход, о чем мы уже говорили. Они были утрачены при обрамлении входного тамбура уже во времена санатория.) А свернув вправо, просто ахаешь. Исчезают низкие, давящие, темные своды, стены вдруг уходят куда-то вверх, навстречу обрушивается ошеломляющий поток света, и в этот простор взмывает лестница из такого же белого мрамора.
По двум её сторонам мнимый потолок поддерживают две фигуры атлантов совершенно необычного вида. В них нет муки от тяжести нависающего над ними свода, хотя вроде бы есть могучие мускулистые торсы, конечно, не такие, как, скажем, у знаменитых атлантов Эрмитажа, воспетых Александром Городницким. Эти держат «потолок» легко, даже с какой-то иронией, ехидством в лицах, усики и бородки лихо, по-мушкетерски закручены, по спинам проходят плавники, которые маскируют каркасы кронштейнов, подпирающих верхнюю площадку, а ниже пояса у них… двойные скрученные хвосты. Может быть, из-за них их еще называют тритонами. Когда-то они завершались лопастями, похожими на причудливые листья, но одна из них ныне утрачена. Они выполнены из трёх кусков мрамора и установлены при обустройстве холла уже в начале 1910-х годов, как и лестница, перевезённая сюда из городского дома Шаховских-Глебовых-Стрешневых на Большой Никитской улице (документы об этом мы уже приводили в другой главе). А над лестницей, в настоящем потолке, уже венчающем второй этаж, огромный, некогда жёлто-голубой плафон.
Именно с подъема