Проницательная! Коли так, то и смысла нет ходить вокруг да около. Я подтвердил ее догадки. Она взволнованно зачастила:
– Вы на вогулов думаете? Это вам Кудряш подсказал, да? Не верьте! Вам про них столько небылиц наплетут… Что они своим богам людей в жертву приносят, что в православных церквях иконы медвежьей кровью мажут, что настойку из мухоморов пьют и оргии устраивают, что… – Пауза. – Но это все наговоры! Вогулы во многих отношениях порядочнее нас с вами, но им культуры не хватает, просвещенности. Для них национальные школы надо создавать, чтобы они и корни свои не теряли, и при этом шли к свету, а не… – Пауза. – Что до лесных огней и прочего, то они сами их боятся. Мне Санка говорил, что это менквы шалят.
– Менквы?
– Оборотни. Они в густых зарослях живут. Вогулы верят, что Верховный Дух, когда человека сотворял, немного недоработал, и первый образец вышел плохо. Это и есть менкв, который потом в лес убежал, и от него другие пошли, а потом… – Пауза. – Видите, как у них все запущено.
Эмоции в ней через край бьют, подумал я. Темпераментная! С такими проще – они не умеют держать в себе секреты, излагают начистоту.
– Но тогда, может быть, ничего этого на самом деле нет? Ни огней, ни человечков серебристых… Привиделись вашим вогулам менквы, отсюда и молва пошла. А тот оборванец от апоплексии коньки отбросил.
Олимпиада потемнела личиком, отрицательно тряхнула косами.
– Нет. Я сама видела… и огни, и серебристых… Это не выдумки. И еще кое-что попадалось, но не скажу. Все равно не поверите. Спокойной ночи.
Ничего более не добавив, она ссыпалась по лестнице.
Я заперся изнутри и лег на подстеленное покрывало. На чердаке было уютно, прорехи обеспечивали достаточную вентиляцию, а печная труба – обогрев. Что еще надо для безмятежного сна? Но уснуть получилось не сразу. Мешали насекомые, заставившие вспомнить любимое выражение Егора Петровича, а пуще того беспокоили неотвязные думы о событиях, приведших меня к уральским отрогам. Хотя что было о них думать? Аналитического материала у меня – на комариный чих. Какие-то мутные россказни, безграмотная докладная участкового надзирателя, вогульские мифы… На столь шатком фундаменте достоверную теорию не построишь. А значит, и мозги ломать незачем. Будет день, будет и пища, как говаривали наши политически отсталые, но неглупые предки.
Я унял народной мудростью свою разгулявшуюся фантазию и кое-как уснул. Сон, однако ж, сморил меня только наполовину – я видел размытые картинки, туземцев в отрепьях, рогатых сатиров, от которых исходило серебряное сияние, но продолжал слышать все, что творилось вокруг. Вот половицы в горенке всхлипывают, вот шажочки в сенях, лясканье ключа… Куда собралась моя хозяйка в неурочный час? Глянуть бы, но истома сковала мышцы, лень стряхивать ее с себя, пробуждаться. В конце концов, кто я тут – надсмотрщик? Знаком с Олимпиадой без году неделя, и нет мне заботы до того, где и с кем она коротает ночи…
На рассвете в дверь чердака загромыхали кулаки, и сквозь щели просочился зычный голосина Егора