Большая часть моей собачьей судьбы сложилась в чудесной стране, где зимой идет такой пушистый, такой чистый, такой голубой снег. Даже в самые сильные морозы там можно бегать по абрамцевским улицам с соседскими жучками и шариками и чувствовать себя вожаком большой стаи. Ведь как-никак я среди них самый умный, самый воспитанный, а может быть, и самый красивый. Не зря же меня снимали в этой смешной передаче «Дог-шоу». Конкурс был пустяковый, да и соперники так себе: белый королевский пудель, который вообще ничего не умел, зато имел потрясающий экстерьер, да маленькая собачка, еще более беспородная, чем я. И если бы не ошибка Марка, быть мне победителем, задания ведь были просто ерундовые. Команды все я знал с детства, а в отрочестве и считать уже умел, а уж хозяина своего я бы узнал в любом обличье.
Мне кажется, что устроители шоу меньше всего думали о собаках. Представьте, в один день снималось сразу несколько выпусков. Все собаки приехали к одному часу и очень нервничали. Хорошо, что Марк нас с Олей оставил в машине, пока его гримировали и обряжали в фирменный свитер. На манеж нас позвали только через два с половиной часа. Олю Марк отправил на балкон, чтобы я не нервничал и не отвлекался. Я же был совершенно спокоен, хотя меня жутко раздражали эти «породистые» рыжие лабрадоры, которые все время путались под ногами и мешали сосредоточиться. Пришлось немного поворчать. Совсем немного.
Зато, когда началась наша съемка, я выдал все на едином дыхании, и, если бы Марк приказал мне сделать невозможное, ничто бы меня не остановило.
Передача вышла в эфир только через два месяца. Все знакомые Эли и Марка нервничали: «Ну где же Джим?» И вот наконец – мой триумф! Весь дом на Никитской, всё Абрамцево, все увидели. Джим стал знаменитым.
Консьержи, обожавшие меня, просто задохнулись от восторга. Я гордо вышагивал по Большой Никитской и твердо знал, что жизнь прекрасна!
Ах, моя любимая Большая Никитская, та, что когда-то была улицей Герцена, как ты сейчас без меня. Жив ли мой старый соперник Барон, ведь ему уже тоже немало лет. Не хочу называть его врагом, хотя схватки между нами были нешуточные, это было давно, и время сгладило многое. Сражались из-за Евы. С Евой мне было интересно, почти как с Олей. Но вот ведь мое собачье счастье: ротвейлершу Еву отдали чемпиону породы, а Оля осталась в Москве.
Москву я вспоминаю часто. Лежа на любимом диване, закрыв глаза, я представляю, как маленьким щенком попал в семью, где уже было много живности: и старый кот Масик, заменивший мне маму и воспитавший меня, и попугай Кеша, с которым я потом не очень хорошо поступил, и рыбки, они, впрочем, меня совершенно не интересовали и про них я ничего не могу сказать, тем более что при переезде на новую квартиру с ними что-то произошло.
А в новой квартире на улице Герцена мне пришлось вскоре стать главой клана. Старый Масик простудился и умер, с Кешей тоже случилась неприятность… Но Эля с Марком не могут без животных. И в нашу семью вошли котенок Кисик и попугай Фрося. Очень