этот
мир»…
крушащего
недвижно
лживый
мир…
Творящего
затем
«Живой
и Новый Мир»…
Да,
я
исчезну…
в «Огне Времён»…
став
этим «Новым
Временем»…
Зато
Спасу
я
Мир… Спасу
я
и тебя… Жена…
и
потому сгорю
в «Огне»…
в подвижном и
«Живом» во мне…
Терпи ж
и
ты,
Жена…
Твой Дух
проснётся
снова… и Лучший
Мир
возникнет снова…
вдохнётся
жизнь в
«Живое»
снова… Вселенная
родится
с
нова…
исчезнет
ветхий
Сатана…
Ты ж
не исчезнешь в
вечной
тьме…
в холодной
гибельной
зиме… ты
не
замёрзнешь…
Ты не
замёрзнешь…
терпи ж и ты…
Терпи ж и
ты,
Жена…
Терпи ж
и
ты…
Бахчисарай
Бахчисарай…
Фонтан…
Слеза Гирея
точит
розу…
Бюст
Пушкина
залитый в позу…
туманно на слезу
глядит.
…Шум детских
голосов…
Стук обуви
о
мрамор…
В саду
льёт
дождь…
Скучающие дамы
бредут в гарем…
В проходе
Тёмном…
зловеще не
заблещет
шлем.
…Нет евнуха!..
Ремонт в
саду…
Наложницы
уснули… А
выше православный
скит
блаженно
помнит
маету: «Здесь
роза спит…
и плача над
уснувшей
розой
уснул затравленный
пиит… тоской —
слезой залил
Луну…
Свет от
Луны
пал
на засохший
куст… пал на
засохший куст…
на
мёртвый и недвижный
куст…
во тьме
зацвёл
уснувший куст…
и будто
вновь стоит
в цвету… «тоской —
слезой облитый»
куст… а на
яву
уж мёртвый куст…
во сне привиделось
«Начало»: сквозь
лунный сон
расцветший
куст…
ещё недавно
гиблый
куст…
Пиит