Нравились Насте подобные забавные штучки, да и кроликов она любила – и живых, пушистых, шмыгающих носом, и тушеных с лавровым листом и перцем горошком.
Суп она не признавала – никак, не готовила и почти никогда не ела. Разве что, солянку на семейных торжествах и то, по необходимости, повинуясь тяжелому маминому взгляду.
Настрогав бутербродов, Настя некоторое время бездумно пялилась в экран телевизора, энергично жевала, запивая ранний ужин крепким чаем и размышляя.
Скучно, блин!
Надоело!
Осень!
В дверь настойчиво застучали и она, радуясь тому, что появился законный повод оторваться от просмотра очередного тупого топ-шоу и перестать хандрить, шмыгнула к дверям и припала к глазку.
«Одинокая девушка, живущая в доме на отшибе, широко распахнула входные двери и ослепительно улыбнулась неловко топтавшемуся на пороге маньяку» – это не про Настю.
Нет, вначале «глазок» и тщательное изучение.
Соседка. В халате и бигудях. Злая и слегка поддатая.
Двери Анастасия открыла после шестого звонка.
Соседка фурией ворвалась в квартиру и сразу же начала принюхиваться, изображая из себя служебную собаку-ищейку, выискивавшую наркоту.
Уперев руки в бока и приняв гордую позу, именуемую в народе «сахарница», соседка, милая женщина по имени Люся, жена со стажем- семь лет, одиннадцать месяцев и тридцать дней, принялась вопить.
– Где он? Настька, не доводи до греха! Где ты его прячешь?
Настя слегка пожала плечами.
Кто «он» в пояснении не нуждалось. Упырь, кобель, кровопийца, забравший лучшие годы жизни, упомянутой Люськи – это ейный муж Михаил, парень на все руки и не только.
Кобелина по имени Михась, наверняка, в очередной раз задержался на работе и пылающая негодованием Люська, подозревающая благоверного во всех смертных грехах разом, рванула на поиски.
– Так, – лениво подумала Настя, скрывая за зевком понимающую усмешку. – у Гавриковых Люська побывать уже успела, у Карпухиных, судя по всему, тоже. Вон, щека у Люськи расцарапана, не иначе как Наташка Карпухина отбивалась и всячески противилась внезапному обыску. Конечно, Наташка самогон гонит, зачем ей такие шумные свидетели? А я, третья по счету – накал ещё не сбит, но горло болеть уже начинает. – и, мило улыбнувшись, предложила ревнивой соседке. – Чаю, Люсь? С баранками?
– Засунь себе эти баранки знаешь куда? – разъярённая Люська куницей металась по крохотной квартирке, попутно выглянув на балкон и хлопая дверцами шкафа. – Нету, что ли?
– Нету. – Настя продолжала улыбаться резиновыми губами. Задолбала её эта ревнивая курица, наглая, горластая и бесцеремонная – по два раза в неделю с обыском заявляется. И Михась ненаглядный, задолбал – где, спрашивается, шляется, в то время, когда у жены нервное расстройство происходит?
– Ты моя последняя надежда была. –