– В смысле? Почему? – непонимающе хлопает глазами сестра.
– Потому что на меня такой штраф повесят – до конца жизни не расплачусь, – недовольно бурчу, отводя взгляд.
– Да при чем тут штраф? Уйти почему хочешь? Это ж вот… – она начинает размахивать руками, пытаясь что-то изобразить, – сама судьба вас столкнула.
– У него невеста, и у них скоро свадьба.
Линка громко фыркает и смотрит на меня, как на ненормальную.
– И что, что невеста? А у тебя от него двое детей. Да и невеста не жена. Все еще может измениться.
Резко вскакиваю на ноги, и в глазах темнеет. Меня слегка ведет в сторону, приходится опереться о дверь.
– Ну уж нет. Он этих детей не хотел, и не виноват, что я решила обманом забеременеть.
– Почему обманом-то? – вопросительно выгибает бровь сестра, и в ее взгляде отчетливо читается, что я идиотка.
Ну и пусть! Миша и Паша только мои, и Роме не стоит о них знать.
– Потому что я ему сказала, что на таблетках.
Прохожу на кухню, наливаю стакан воды и залпом его осушаю, игнорируя, как по подбородку стекают тонкие струйки.
Все мысли находятся в беспорядке. Кажется, если меня кто-то тряхнет, то все эти своры ненужных мыслей высыплются на ковер.
– Я не понимаю, почему бы ему не сказать правду?
Линка заходит следом и складывает руки на груди. Эта поза свидетельствует о ее крайней степени возмущения.
– Потому что это мои дети, и так останется впредь. И это не обсуждается, Лин.
Сестра надувает губы.
Я слышу, как Павлушка хныкает в комнате, и срываюсь с места.
– А я считаю, детям нужен отец, – недовольно пыхтит сестра, когда я проношусь мимо.
– Вот будут твои – будешь решать, – парирую я.
Захожу в комнату, погруженную в полумрак, и не сдерживаю улыбки.
Мои мальчишки мирно посапывают в кроватках, которые стоят по обе стороны от моей полуторки. Павлушка прижимает к себе силиконовую лопатку, и при виде этой картины я фыркаю. Вот же повар! Мишаня, как истинный мужичок, сжимает в объятиях надувной молоток.
Закусываю костяшку пальца, чтобы не рассмеяться в голос. Смотрю на двух крошек, которые стали важнее жизни, и сердце наполняется нежностью. Сажусь возле кровати Павлика и сжимаю его крохотный кулачок.
– Нет, малыши, я не готова про вас рассказывать, – шепчу в тишину комнаты.
***
Вечером сидим в гостиной и все еще дуемся друг на друга. Линка с кем-то переписывается в телефоне, я же слежу за малышами, которые решили опробовать новые трюки из мультфильма и теперь по очереди пытаются влезть на спинку дивана.
Я только и успеваю подставлять то руку, то ногу, чтобы уберечь их от падения. Быть мамой двойни сложно, потому что ответственность, которая на тебе, кратна двум. И нет, они не делают жизнь проще, потому как могут занять друг друга. По крайней мере, сейчас этого не происходит. И если кто-то из них болеет, то второй, как правило, цепляет заразу на следующий день. Благо за все девять месяцев они болели два раза.