«Сириус» под всеми парусами
Сейчас вспоминаю и сам удивляюсь, через что нам пришлось пройти. Современные моряки ничего подобного не проходили. Жили мы на паруснике как в восемнадцатом веке. Летом ещё ничего было, а когда похолодало, начались дожди, шторма и снег пошёл – это было сурово. Электричества на судне не было, ходовые огни и радиостанция работали от аккумуляторов, которые время от времени подзаряжались от генератора на двигателе. Тёплой воды тоже не было.
Мылись каждый день ледяной забортной водой с хозяйственным мылом. Работали на ледяном ветру, часто в промокшей одежде. Лазали по обледенелым вантам и реям без страховки. В октябре-ноябре на Балтике уже холодно. На вахту одевались так: тельник и солдатские полотняные кальсоны, потом шерстяной спортивный костюм, потом хлопчатобумажная морская рабочая роба, сверху штормовка из тонкой парусины и такие же штаны, на голове шерстяная вязаная шапка и парусиновая шапка-зюйдвестка. На ногах флотские ботинки с шерстяными носками. Когда всё это немного намокнет от водяных брызг и дождя, то твой вес увеличивается, наверное, килограмм на пятнадцать. И вот в таком виде в полной темноте надо бегать по обледенелым вантам и реям. Да ещё добавить сюда сильную качку. Внизу на палубе качка не страшна. А когда поднимаешься на мачту, то с каждым метром высоты амплитуда качки увеличивается. На самом верху тебя уже отрывает от мачты так, что приходится цепляться руками и ногами изо всех сил. А упадёшь в море – это конец. Трёхмачтовый парусник – это не катер. Пока он ляжет в дрейф да спустят баркас – в такой одежде десять раз утонешь. А если на палубу упадёшь – это тоже конец, только быстрый. Наш старший помощник Иван Иванович был отличным человеком, но немного простоватым. Виктор Конецкий в одном из своих рассказов подробно рассказал о нём. При этом назвал его «морским колхозником». Немного обидно, честно сказать, но похоже на правду. По внешности точно – председатель процветающего колхоза. Среднего роста, полноватый, лицо круглое с розовыми щёчками, глазки голубые. В тяжёлые моменты, когда нужно было что-то быстро решать, глаза его округлялись. Он быстро оглядывался вокруг, увидев меня, кричал: «Егоров!» и показывал пальцем на проблему. Даже если это была не моя вахта, то очень часто он сначала вспоминал меня, кричал оглушительно «Егоров!!!», а когда я в одних кальсонах выскакивал из кубрика на его ужасающий силы вопль, спрашивал: «А! Это не твоя вахта? Ну, иди отдыхай…» Может быть это от того, что у меня простая фамилия.
Но удивительное дело: за все это время никто из нас не сорвался с высоты, не было ни одной серьёзной травмы и никто не простудился. Даже простого насморка ни у кого не было. Тут, конечно, стресс помогал, не давал нам расслабляться.