– Это пытался сделать я, мой господин.
– Но зачем?
– Чтобы избавиться от самозванца. Я был верен братству с самого начала. Когда начались гонения, я затаился, но когда дядя объявил себя новым сыном луны, я не мог это стерпеть. Сначала я пытался его образумить, но он начал заниматься торговлей левого опиума. А потом до меня дошли слухи о том, что случилось в Яссе. Я понял, что должен его остановить.
– Почему ты выбрал именно такой способ?
– Не хотел убивать его во дворце. Знал, что он посещает «Дом сладостей». Сам я тоже его посещал, но ходил к Лянке. Я заранее оставил у неё взрывчатку.
– Ты понимал, сколько человек могло погибнуть? Лянка, кстати, мертва. Братство никогда так не поступало. Луна никогда не требовала от нас стольких жертв.
– Я был в отчаянии. Я испугался, что когда обнаружится, что мой дядя – самозванец, то мне никто не поверит, что я не был с ним заодно.
– И после этого признания ты всё ещё надеешься на помилование?
– Я готов довести дело до конца и убить самозванца, если вы прикажете. И я готов служить вам до конца своих дней.
– И где гарантия, что ты не поступишь со мной точно так же, как поступил со своим дядей?
– Но вы же не самозванец.
– Ты будешь наказан.
– Я готов понести заслуженное наказание, господин.
– Юстас! – громко позвал Феликс, и из соседнего с лазаретом помещения появился Эскот.
– Слушаю, господин.
– Задержи его, пока мы подготовим всё необходимое.
– Необходимое для чего? – Аян всё ещё стоял на коленях.
– Для казни.
Юстас увёл Аяна за собой, а Эриш проговорил:
– Он ведь брешет.
– Знаю, – ответил Феликс. – Дарын не может быть самозванцем. Аян точно знает самозванца и покрывает его. Он ему верен.
– Ты собрался пугать его казнью бамбуком?
– У нас пока нет для этого бамбука. Можно усыпить его, как Даулбая, а он сам будет думать, что это яд. Или же я могу вырубить его на пару минут. Надо подумать, насколько быстро он нам снова нужен в сознании.
– Ты собираешься ставить в известность Шелдона и Неру?
– Надо бы.
Уже через четверть часа Феликс зашёл в комнату, где Юстас держал на прицеле своего пистолета покорившегося своей судьбе Аяна.
– Идём за мной, – позвал Никсон.
– Куда? – спросил Аян.
– Дойдёшь, узнаешь.
Феликс привёл их в карцер и, закрыв за собой дверь, проговорил:
– Аян, ты предал братство и заслуживаешь казни. Я готов услышать твоё последнее слово.
– Я по-прежнему хочу служить вам, мой господин.
– Ты настаиваешь на том, что Дарын – самозванец?
– Да.
– Больше ты ничего не хочешь мне сказать?
– Вы убьёте меня?
– Ты уснёшь навсегда. Юстас, ты можешь действовать.
Эскот поступил с Аяном точно так же, как до этого с Даулбаем.
– Когда он проснётся? – поинтересовался Феликс.
– К утру точно. Может, раньше, это всё индивидуально.
– Тогда идём. Запрём