Все это время второй, мудрый Алекс из последних сил тщился не то вписать себя в картину окружающего мира, не то подогнать эту картину под себя. Получалось у него из рук вон плохо. Ну никак не соединялись друг с другом ни ночной переход в несколько тысяч миль, ни дирижабли над городом, ни сам город, неизвестно откуда возникший на месте Эль-Нидо, ни подозрительные надписи, ни полное незнание туземцами основ английского языка при владении ими каким-то псевдо-славянским наречием. На худой конец можно было вспомнить некогда читанные книги и предположить перемещение во времени, но странный город ну никак не походил на мегаполис будущего. В общем, призрак смирительной рубашки грозил в любой момент стать реальностью, а патрульные – оказаться вежливыми, но непреклонными санитарами.
Наконец "Алисию" пришвартовали к странному причалу из необычно пружинящего материала: ни кранцев, ни старых покрышек на стенке не было. Потом его везли через город в таком удивительном автомобиле, что он не мог, да уже и не пытался понять принцип его действия. За окном проплывали фасады домов и мелькали многочисленные вывески сделанные то латиницей, то кириллицей, но одинаково нечитаемые. Может быть у меня приступ дислектики, думал Алекс? Но как это объясняет надписи кириллицей на Филиппинах? Город тоже выглядел странно. Вроде бы дома, как дома: и небольшие, в два-три этажа и высокие, в десятки этажей, пропадающих в вышине и с трудом различимых сквозь прозрачную крышу автомобиля. Вот только такую архитектуру он не видел ни в одном из городов мира. Впрочем, каждый ее элемент по отдельности казался смутно знакомым. Например, такие глубокие оконные проемы, сберегающие прохладу комнат, встречались ему в Южной Индии. Декоративные элементы отделки фасадов своей лаконичностью напоминали бы скорее Северную Европу, если бы не использованный в них "иерусалимский. камень". Что тогда скажешь о крышах темно-красной черепицы с загнутыми по-китайски углами? Да, именно эта неожиданная эклектика и делала город чужим, вызывающим тревожное чувство. Впрочем, тревога не покидала Алекса с самого утра, грозя перерасти в нечто более серьезное. Тревожило и то, что автомобиль двигался почти бесшумно: ни гула мотора, ни шуршания шин, да и дорожное покрытие выглядело неестественно гладко. Когда они остановились на перекрестке, пропуская встречные машины (никакого светофора не было), Алекс, приглядевшись, заметил, что мостовая выложена одинаковыми деревянными плашками странной шестигранной формы.
Автомобиль остановился у подъезда двухэтажного здания, своей скромной категоричностью простых колонн на входе и отсутствием отделки напоминавшем древнеримскую виллу. Темно-бордовая черепица крыши и мелкие глазированные кирпичи неоштукатуренных стен подчеркивали впечатление. На фронтоне Алекс заметил