– Мама, а кто может по ночам в доме ходить?
– Ну, в деревенских домах живут домовые. По- моему, они ночью не спят.
– А что они ночью делают? – Вовка задумчиво поковырял отремонтированным пальцем в носу.
– Сторожат сон хозяев, следят за порядком и здоровьем их, – на ходу сочиняла Женя.
– Значит, домовой не злой?
Мама погладила сына по взъерошенной макушке.
– Какие хозяева, такой и домовой.
Вовка довольно улыбался. Значит у них домовой добрый. Ведь они с мамой не злые. И Котейка не злой. Пусть себе тогда бродит по ночам и хозяйство стережет.
Тетка, которую звали Аннушка была не одна. У окна в красном углу сидел тощий, болезного вида мужичок средних лет. Вовке он сразу не понравился. Во-первых, глаза у него были блеклые, как вода. И бородка топорщилась во все стороны, словно раскрытая пятерня. Взгляд не приветливый, изучающий. Смотреть в глаза ему почему-то не хотелось, будто сам виноват в его бедах и грехах. А вины своей не знаешь. Женя поздоровалась с порога, сказала, что пришли познакомиться с соседями. Аннушка всплеснула запачканными мукой руками. Обрадовалась, будто к ней в гости родные приехали. Засуетилась, не зная в какой угол (красный- то занят уже) гостей усадить. Стала чаем из пузатого самовара угощать. Горячими пирогами потчевать.
Пока женщины разговаривали, мужчины исподлобья молча разглядывали друг друга. Вовка не любил бородатых. А Федор, так звали тощего под иконой, оказывается, не любил детей. Немногим позже, когда Аннушка вышла их провожать на крыльцо, они узнали, что этот Федор недавно вышел из тюрьмы. Отсидев срок за какую-то ерунду (с его слов), он не захотел возвращаться в свой город. Вышел в этом районе и остался тут жить в брошенном домишке на окраине.
– Тихий он каторжанин. Я его иногда чем подкармливаю. Вот сегодня пироги затеяла. Завтра баньку топить буду. И вы приходите. Мне на радость. Федю позднее позову, чтобы вас не пугать. Вижу, неприятен он вам. Ну и ладно. За платочек спасибо, Женечка. Заходите, я всегда рада добрым людям. А в других домах жителей нет. Дачники только. Бывают редко, наездами, шумными компаниями с пьяными девками. Местных давно нет. Слава богу, вы приехали. Живите, у нас хорошо, мальчонку раздолье. Лес далеко, речка рядом.
– Аннушка, вы мне про бабушку расскажете? Как она здесь жила, почему умерла. Ведь не старая еще была, что случилось? – Женя давно собиралась задать этот вопрос, но при мужичке постеснялась.
Тетка горестно вздохнула. Мелко перекрестилась.
– Расскажу, милая. Вот завтра в баньку приходите и поговорим за чаем.
Распрощались, раскланялись и пошли домой. Каждый про свое задумался. Мама про скоропостижную кончину свекрови. А Вовка думал, как-бы жить, да поменьше с Федором встречаться. Сверток с еще теплым пирогом грел сквозь тонкую рубашку. С яйцом и луком зеленым.
«Лук сам съем, а яйцо Котейке по – выколупываю. Маме тесто отдам.»– Делил Вовка припасы и довольный подпрыгивал по дорожке.
Вечером