В сердцах он ударил бутылкой по столу. Бутылка разбилась, осколки брызнули во все стороны, остатки питья пролились. Острое горлышко осталось в руках. Борис поранился, кровь потекла по рукам, но он этого не замечал. С диким лицом он бросился в комнату к царю, чтобы завершить начатое. Оставшиеся в прихожей заговорщики вжались в стены в ожидании страшной развязки.
Борис подскочил к кровати государя и занес руку с разбитой бутылкой, чтобы оборвать ненавистную жизнь… Но неестественное спокойствие, запечатленное на обычно подвижном лице государя, вынудило его остановиться. Борис положил опасную стекляшку на прикроватный столик и протянул окровавленную руку к губам тирана, будто давая кровопийце напиться в последний раз. Василий не дышал. Борис приложил ухо к узкой худой груди: сердце не билось.
Все было кончено.
У историков нет однозначного мнения по поводу того, как умер Василий V Волк из рода Синеуса. Версия Карамазинова о том, что его убил Борис Воробьев, не находит подтверждений в проверенных источниках и основывается только на одном послании, отправленном неустановленным лицом полынскому королю Казимиру. В этом послании неясно указывается на возможность готовящегося переворота: «Есть дума царя убрать». Карамазинов делает ряд очень смелых обобщений с явной целью придать истории большей драматичности. Версия историка Синицына также не является убедительной. Синицын предполагает, что Василия отравили иностранные шпионы или кто-то, кто действовал в их интересах. На это якобы указывает нордландская летопись: «Преставился Василий Поганый, и кровь ртом изошла». Как бы там ни было, ни Полынь, ни Нордланд, ни другие страны не сумели извлечь очевидную выгоду из смерти опасного соседа. Наиболее правдоподобной находим версию историка Осмомыслова, который оставил свою обычную язвительность и написал, что Василий умер в результате общего нервного и физического истощения: «На пятьдесят пятом году жизни, в пятьдесят второй год своего правления, скончался Василий V Волк, возможно, самая противоречивая фигура во всей истории Гардарики. По количеству оценок, интерпретаций и жарких споров годы его правления мало с чем могут сравниться, разве что с последующим временем Бориса Воробьева, поэтому их часто объединяют в один период и называют его «Интересное время», «Бунташный век» или «Лихие годы». Все десятилетия своего долгого царствования Василий из-за душевной болезни как бы скручивался в пружину сам и скручивал целую страну вместе с собой. Естественным образом он сломался, сгорел в результате тяжелого напряжения воли, и только наступившее царствование Бориса сумело удержать истощенную Гардарики на краю гибели. Умер ли Василий сам или Борис ему помог, чтобы вступить на престол? Для нас, потомков, это особого значения уже не имеет. У истории нет сослагательного наклонения. Единственное, что я могу сказать точно, так это то, какими смешными сегодня кажутся пассажи из официальной хроники того времени. «И преставился великий государь Василий, и перед смертью рек: на тебя, Борис, оставляю