В этом не было особой справедливости: день рождения ведь праздновали мальчишки. Разумеется, для них у меня тоже имелись подарки, но я прекрасно отдавала себе отчет в том, что наши отношения с Сеней и Темой достаточно прагматичны и рациональны, и подарки – одна из немногих вещей, которые нас связывают (давайте честно признаем, что то же самое связывает большую часть взрослых с не своими детьми).
А вот обмануть ожидания Соньки… Если хоть капля смысла и оставалась в моей жизни, она точно была связана с этой кареглазой кудряшкой.
В общем, вопреки первоначальному плану (ничего не делать. Нет-нет, зубы чистить тоже не буду, даже не уговаривайте) пришлось выцарапывать себя из кровати, приводить в относительно божеский вид и тащиться в пункт выдачи. А потом навьюченной несколькими пакетами втрамбовываться в маршрутку, прогретую так, будто на улице не май нежился, а третью неделю стояла сорокаградусная июльская жара.
Мыслительный и двигательный процессы давались одинаково тяжело, поэтому я сначала пропустила нужную остановку, потом вывалилась на улицу еще более неловко чем обычно и подвернула ногу.
Поковыляла назад, к дому Кристины, утешаясь тем, что через полчаса буду держать на коленях Соньку, зарывшись носом в пахнущие детством волосы (если, конечно, что-то сможет перебить шлейф от воняющих резиной кроссовок, которые в реальности оказались еще более ядовитого цвета, хотя, казалось бы – куда еще?). Нога с каждым шагом ныла все сильней. Черт, а ведь какой-то гений изобрел специальные машины, которые можно вызвать в любую минуту, просто заплатив за это деньги. Кажется, это волшебство и название имеет – такси. Жаль, что сегодня мой мозг неспособен воспользоваться никакими преимуществами цивилизации.
И еще – страдания страданиями – но, помимо самого Леши, я скучаю по его машине. «По нашей машине», – поправил бы меня он, как поправлял обычно. Наша машина, наш дом, наши тарелки… А я ведь была права. Очень самонадеянное местоимение, не думаю, что хоть одна семейная пара может использовать его с полным правом. То есть утром ты искренне говоришь: «Дорогой, где у нас спички?», а к вечеру никаких «нас» нет и в помине, потому что на сказанное в сердцах «Давай разведемся» супруг ничтоже сумняшеся отвечает: «Хорошо».
Но по машине скучаю. Сама водить никогда не хотела (иногда в кошмарах снится, как я за рулем, посреди оживленной дороги, понятия не имею, что делать, чтобы выбраться из этого муравейника), а с Лешей ездить очень любила. Успокаивающе действовало. И ровный ход машины, и негромкое бормотание радио, и приглушенный свет, и Лешины руки на руле, и…
Кстати. Машина стояла около дома Кристины, я увидела и узнала ее сразу, еще за несколько подъездов. Присела на скамейку, дурацкая нога окончательно отказывалась сотрудничать. А еще надо было подумать. Заявиться без приглашения и заявиться без приглашения, зная, что Леше пришла в голову та же светлая мысль, – не совсем