– Что? – сказал лорд Маршмортон. Его мысли, занятые зелеными мухами, были далеки.
– Я говорила о человеке, с которым Мод познакомилась во время своего пребывания в Уэллсе.
– Ах, да.
– «Ах, да», – с досадой повторила, как эхо, леди Каролина. – Неужели это единственное замечание, которое вы считаете нужным сделать? Ваша единственная дочь увлекается незнакомцем, человеком, которого мы никогда не видели, о котором мы ничего не узнали, даже его имени, ничего, кроме того, что он американец и что у него нет ни гроша за душой. Мод призналась в этом, и все, чего от вас можно добиться, это: «Ах, да».
– Но теперь все прошло, не так ли? Мне казалось, что эта злополучная история забыта!
– Мы надеемся на это. Но я чувствовала бы себя гораздо более спокойной, если бы Мод обручилась с Реджи. Я полагаю, что вы могли бы принять на себя труд поговорить с Мод.
– Поговорить с Мод? Я ведь разговариваю с ней. – Мысли лорда Маршмортона текли медленно, когда он был озабочен своими розами. – Мы с ней в превосходных отношениях.
Леди Каролина нахмурилась. У нее был живой, сильный ум, отчетливый и энергичный, и нерешительность ее брата и все растущая его невнимательность раздражали ее.
– Я имела в виду, что вы должны поговорить с ней относительно ее обручения с Реджи. Вы ее отец, вы, несомненно, могли бы уговорить ее.
– Я не могу принудить ее.
– Я никогда не намекала на то, что вы должны ее принудить, как вы изволите выражаться. Я только предполагала, что вы, как отец, могли бы указать ей, в чем ее долг и счастье.
– Нате, получайте, – крикнул лорд, с внезапной яростью брызгая из лейки в ближайший куст и обращаясь к невидимым мошкам. Он совершенно забыл про леди Каролину. – Ешьте на здоровье, у меня еще много в запасе!
Новое лицо спустилось со ступенек замка и направилось к ним. Это была красивая девушка, от которой веяло спокойной энергией. У нее были серые с капризным выражением глаза. Ее голова была непокрыта, и ветерок развевал ее темные волосы. Она представляла грациозную картину в рамке лучей утреннего солнца, и Реджи Бинг, увидя ее с террасы, покраснел и потерял нить своего рассказа. Внезапное появление Алисы Фарадэй всегда действовало на него подобным образом.
– Лорд Маршмортон, – я переписала заметки, которые вы составляли вчера вечером. Я сняла две копии.
Алиса Фарадэй говорила спокойным, почтительным, хотя и слегка авторитетным тоном. Это была девица с сильным характером. Ее прежние патроны считали, что в качестве секретаря она незаменима. Напротив, на лорда Маршмортона ее настойчивость действовала угнетающе. Их взгляды на значение садоводства и семейной хроники не совпадали. Для него история Маршмортонов была занятием, пригодным лишь для заполнения часов досуга; она же считала, что он должен видеть в этом цель всей своей жизни. Она беспрестанно разыскивала его по саду и тащила обратно