С этого дня количество моих бессонных ночей, слёз и нервных припадков увеличилось кратно. Московский юрист как муха… не сядет туда, где не пахнет, туда, где нет денег.
– Говно, – произнёс я вслух.
– Что? – удивился Азамат.
– Погода, говорю, дрянь.
– Да, это да. Жарко. А вы, Николай Сергеевич, давно в Москве?
– Давно.
Знойный июнь накалил кирпично-бетонную асфальтовую Москву до кипения. Пот лился ручьём. Закипали мозги, кровь, душа. Плавились кости, зубы, волосы. Сердце стучалось в грудную клетку, намереваясь выпрыгнуть наружу. Экстремальная жара. «Что я тут делаю?» – подумал я. «Ты пытаешься разобраться со своим дурацким офисом», – ответил я сам себе. «А! Да. Конечно. Не называй его “дурацким”. Как говорит моя жена…» «А ещё ты месяц назад развёлся. Помнишь?» «Да, да, помню». «Ты хоть любил её?» «Да, да». «До сих пор любишь?» «Почему ты задаёшь такие вопросы?» «Потому что ты каждый день плачешь». «Но я хотя бы не пью». «Это пока». Расставшись со своей женой, я через месяц стал разговаривать сам с собой. Мы пока не ругаемся. Нормальный такой собеседник. Это не даёт мне сойти с ума…
Смуглый мелкий юрист принёс бумаги, положил передо мной на стол и присел рядом с Азаматом. Их четыре глаза блестели. Они теперь как чёрные кошки сидели передо мной. А я чувствовал себя большой беззащитной серой мышкой. Глазами я искал норку. Но видел только открытое окно. Это не выход, Николай Сергеевич. Слишком высоко для такой упитанной мышки, как ты. Ты, наверняка, уже перевалил за сто килограммов. Ну да, как бы не сто десять кг. Кручу, верчу, запутать хочу! За хорошее зрение три рубля премия!
– Договор, – хором сказали адвокат Азамат и мелкий юрист, которого мне так и не представили.
Потом Азамат соединил пальцы правой руки вместе и изобразил в воздухе будто подписывает что-то. И с улыбкой кивнул мне. Мол, сделай это. Я внимательно смотрел то на юристов, то на их пальцы. Они наконец успокоились и перестали жужжать. А я, лох, внимательно их рассматривал. Я видел их чёрные глаза, тёмные волосы, чёрные пиджаки, галстуки… Сидеть в такой духоте в галстуке, наверное, самоубийство. Мелкий юрист заерзал, но Азамат схватил его за руку, удержал, а второй рукой указал мне на договор, мол, давай-давай, подписывай. И ещё раз изобразил в воздухе подпись.
– Мне казалось, что вас больше, – нарушил я тишину.
– В смысле? Кого? – не понял меня Азамат.
– Вас, – показал я пальцем на него и на мелкого юриста, а потом два раза показал все пять пальцев. – Я думал, вас пятеро. Странно,