Наталья Александровна шла по заснеженной улице, точнее, конечно, расчищенной от снега дворниками. Шла по широкому тротуару. По проезжей части ехали сани и извозчики везли ездоков по их делам. По обе стороны улицы тянулись одноэтажные кирпичные дома почти сплошь, словно стены. Дома с большими окнами – магазины, с колоннами – торговые ряды. Улица упирается в монастырь и в конце её громоздятся купола церквей и колоколен. Справа, в середине улицы из-за крыш домов виднеется маковка колокольни. На стене перед первым окном магазина, где продаётся обувь висят большие часы, которые показывают пять минут шестого. «О, уже служба началась, надо поторапливаться», – подумала Наталья Александровна и хочет идти быстрее, но ноги вязнут и еле двигаются, хотя землю покрывает утоптанный тонкий слой снега. Хоть снег лежит, но уже чувствуется весна: дни длиннее, зимой в это время уже темно; и хоть ещё морозно, но кажется, что уже не холодно и как-то бодрее ощущается, предчувствие чего-то нового и неизбежного.
Слева проезжают сани по просторной дороге, на тротуаре несколько мужчин о чём-то спорят и доказывают друг другу: «Конотоп», говорят они. Повторяют много раз. Наталья Александровна не выдержала: «Господа, какой же это Конотоп? Это Путивль! Я была в Конотопе. Там есть красивые каменные дома, но и есть много одноэтажных со ставнями. Посмотрите, это Путивль!» А мужчины по-прежнему повторяют: «Конотоп. Кто в Конотоп? Выходи…»
Наталья Александровна открыла глаза: окно в темноту, лавки, полки, пассажиры… Она вздохнула и в который раз сказала себе: «Нельзя, нельзя скорбеть о том, чего не вернёшь. Надо идти вперёд…» И с опаской спросила себя или Бога: «А, что там, впереди?» Наталья Александровна смотрит, чтобы как-то себя занять на тех, кто выходит и заходит в вагон, на тех, кто толпится на перроне, кто входит в здание вокзала. «Интересно, кто теперь тут у власти?». Ровно год назад Конотоп захватили немецкие войска и хозяйничали тут оккупанты примерно полгода, потом… Потом началась неразбериха, власть захватывали то отряды большевиков, то части Украинской народной республики, то какие-то банды. А жители устали от всех и всех боялись…
Наталья Александровна уже перестала бояться и со смирением и надеждой отдалась на волю судьбы. Конечно, ей очень хотелось побыстрее добраться до сестры, но что она сможет сделать, если поезд кто-нибудь остановит в пути или на станции и станет грабить и не важно с какими целями: благими как большевики или от жадности и разнузданной вседозволенности, как какие-нибудь бандиты, ведь революционеры выпустили из тюрьмы немало «товарищей», среди которых и уголовники.
Вздрогнув, Наталья Александровна проснулась, приходя в себя от какого-то путанного сна, который тут же забыла. Напротив сидит уже другая женщина, да и через проход