– Ты видела цифры? – спросила Лиси, когда Баги снова потянула ее за собой. – Это меньше, чем в прошлом году.
– Да, – сказала Багира. – Хреновенько.
Когда они добежали до аудитории, одноклассники еще стояли у закрытых дверей.
– И ноги моей не будет в одном классе с уголовником! – кричал кто-то.
– Его уже выпустили, так что он не уголовник, а бывший…
– Нет, ну как они додумались пустить такого преподавать? Эй, Баги, ничего не хочешь нам рассказать?
Все взгляды разом сошлись на Лиси с Багирой, едва подошедших к толпе. Ученики выглядели не на шутку встревоженными. Кто-то, сидя на полу, заранее оплакивал свои годовые оценки, кто-то с яростным выражением лица приблизился к Багире вплотную, требуя ответа.
– А в чем, собственно, дело? – сдавленно спросила она.
– Наш новый препод по биологии – недоверенное лицо, – сказал Кас, подходя к Лиси со спины. Вид у него был кислый. – Бывший заключенный. Его только пару месяцев назад освободили из тюрьмы в Грюдде.
– Что??? А ты откуда знаешь?
Кас не успел ответить – раздались шаги мадам Мятной. Тотчас в коридор вплыла и сама директриса. Стройность она прятала в мешковатых костюмах, которые больше напоминали робы ученых из Военного института. Лиси ни разу не видела ее накрашенной, но от природы директриса имела яркие, четко очерченные, как ласточкино крыло, брови. И когда они стремились к переносице – совсем как сейчас, – ее грозный вид приводил в тревожное состояние и детей, и взрослых. Она остановилась у дверей аудитории, и ученики заглохли, как будто и не умели говорить.
Директриса Мятная махнула своим хроно у считывателя, и двери аудитории открылись.
– Все в класс. Живо! – сказала она.
Минуту-другую ученики суетились, шуршали рюкзаками, скрипели стульями. Кас сел рядом с Лиси, как и в прошлом году. Но Лиси не могла не отметить, как они с Багирой переглянулись, а сама Баги с самым кротким видом уселась позади.
– Так, вам уже известно о новом учителе больше, чем полагается, – сказала мадам Мятная, обводя строгим взглядом класс. – Внесем ясность. Я приняла Михаила Геннадьевича в состав преподавателей, потому что он исключительный, выдающийся ученый. И попечительский совет одобрил его кандидатуру.
– Это какие у него достижения, Альберта Борисовна? Четки из хлеба сделать может? – съехидничал кто-то с задних рядов.
Мадам Мятная ответила резко:
– Я подумаю над перспективами учеников моей школы, которые демонстрируют столь глубокие познания в тюремном укладе жизни. – Она пригвоздила взглядом раскрывшего рот ученика. И продолжила: – Михаил Геннадьевич – обладатель премии Морозова. Во всем мире не наберется и дюжины ученых, удостоенных подобной награды. Прошлое его, не скрою, далеко не… – Она запнулась, подбирая слово. – Благополучное. Но не будь его жизненные обстоятельства столь стесненными, у вас никогда,