Сказки безвестной шалуньи. Мрак Антоним

давно мечтает об этом. В мечтах вы расставались с ней не раз, а значит, допускаете её утрату, и всё бы уже совершилось на самом деле, если бы не свод правил и приличий. Вот в этом суть всей светской добродетели: невозможно расстаться с девственностью, как бы ни хотелось, вопреки приличиям. Но вот вам представляется редкий случай расстаться с девичеством и остаться в рамках приличий, поскольку теряете невинность не по «блудливости», а по воле вашей госпожи. Так почему бы им не воспользоваться? Ведь это действительно откроет вам то, о чём вы мечтаете: возможности запретных отношений с юношами, которых вы уже присмотрели, и, которые так же мечтают и вздыхают по вам.

      Ну почему я должна пояснять это всем вам прилюдно?

      – Ну-у, – смутилась первая фрейлина, – это практически всё наше достояние в расчёте на удачный брак. Семьи девушек не так богаты, потому мы и становимся фрейлинами у Вас на службе. При дворе, конечно, легче подобрать выгодную партию, но кто захочет связывать сыновей вечными узами с подпорченным товаром: вот если бы хорошее приданное. Утрата невинности – удар по нашему будущему, а утрата невинности с гномом – дурная слава на долгие годы.

      – Все разделяют это мнение? Может быть, кто-то думает иначе?

      Принцесса обращалась к каждой фрейлине поимённо, но те лишь отводили глаза в сторону или опускали их долу: никто не хотел возлечь на ложе с гномом.

      – А как же утверждения, что ради меня вы готовы на всё? От каждой я слышала это много раз. В конечном счёте, я не требую отдать за меня ваши жизни, я прошу принести в жертву вашу девственность.

      – Отдать жизнь, – сказала вторая фрейлина, – бывает проще. Обстоятельства, в которых это происходит, всегда грозят и потерей жизни и многократным предварительным надругательством. Добровольно расстаться с жизнью в таких обстоятельствах – возможность избежать хотя бы насилия.

      Больше у Её Высочества аргументов не было. Она подавленно молчала, оценивая степень разочарования в верности своих юных фрейлин, которых принимала за подруг. Тут в разговор вступил гном. Он встал перед свитой принцессы, театрально развёл в стороны руки, поднял голову с закрытыми глазами и заговорил звучно и напевно, с интонациями хорошего драматического актёра:

      – Неужели никто из вас не способен проявить благодарной любви к своей принцессе? Я стою перед вами с закрытыми глазами, чтобы не наблюдать ваших сомнений и внутренней борьбы. Если вам так неприятен мой вид, поступите так же: закройте глаза, представьте себе вашу добрую, улыбающуюся госпожу-подругу и – я прошу вас – кто-нибудь, ну хотя бы одна, помогите ей в момент, когда решается судьба её счастья!

      – Одна нас не устроит, – заметила принцесса.

      Гном чуть улыбнулся:

      – Мне кажется, здесь важен прецедент.

      – Ваше Высочество, – заговорила одна из рядовых фрейлин принцессы, – я могла бы выполнить Вашу просьбу… на определённых условиях.

      – Мы Вас слушаем.

      – Я