В тот знаменательный день Алька была уже в родблоке, послушно терпела боль, зажевывая ее искусанными губами, старалась правильно дышать и отвечала на вопросы врача, когда в соседней комнате появилась новая пациентка. Верхняя половина стены, разделяющей их родблоки, состояла из окон, поэтому были слышны разговоры соседки:
–…При вашем раскрытии небезопасно так скакать.
– Я не скачу, я шатаюсь.
– Чего?
– Ну, это: «идет бычок, шатается, вздыхает на ходу…»
– «Идет бычок, КАЧАЕТСЯ!»
– Мда? Ну, значит, я качаюсь.
– Шатаетесь вы тут или качаетесь – все равно не положено!
– Фуффф, фуффф, – были слышны ритмичные вдохи-выдохи, – зато боль не так чувствуется.
– На какое-то мгновение в соседнем блоке все стихло, а потом раздался странный звук: протяжное «ммммммм», и последовал следующий диалог:
– Читала, что глубокие грудные звуки помогают снижать боль в схватках, – сказала соседка.
– А еще пение.
– А это идея! Я буду ходить и петь, а то уже поясницу ломит, что жуть.
– Врагу не сдаеееееееется наш гордый Варяааааааг, пощады никто не желааааааааает…, – Алька настолько обалдела от такого расклада, что отвлеклась даже от своей боли.
Врач в Алькином блоке тоже стал прислушиваться к странным звукам, а потом вышел. Спустя несколько секунд оттуда раздался его крик:
– Что это такое?
– Бычок у нее шатается видите ли!
– А вы куда смотрите?
– Куда-куда? На нее и смотрю! Что мне ее привязывать что ли?
– Пожалуйста, на кушетку!
Врач вернулся, у Али начались потуги, и ей стало совершенно не до соседки.
Через несколько часов они оказались в одной палате. Галка быстро освоилась и первая представилась.
– Это ты про «Варяг» пела? – спросила Аля.
– Я! А ты что, рядом рожала?
– Да, в соседнем боксе, справа от тебя.
– Что-то ты как мышка себя вела. И ни видно тебя было и не слышно.
– Зато ты за всех отработала, – улыбнулась Аля.
– Это точно!
Галка довольно быстро пришла в себя и спустя час уже сидела на кровати, болтала ногами и веселила Альку, рассказывая про свои роды. Ее нельзя было назвать красивой, скорее симпатичной, и было в ней что-то настолько завораживающее, что просто так отвести от нее взгляд и забыть, если бы ты шел мимо, к примеру, было бы сложно. Скорее дело было в глазах, вроде бы обычные голубые с интересом изучающие собеседника, высокий лоб, открытый собранными на затылке в хвост волосами, только подчеркивал глаза. И была в ней какая-то внутренняя сила, она прям ощущалась, как магнит: ты эту силу не видишь, но чувствуешь, когда находишься рядом с ней. Смеясь над Галкиным рассказом, Алька могла бы решить, что рожать весело и порой увлекательно, если бы сама не родила час назад.
– Ну,