– Вы вроде бы хотели мне помочь. А сейчас сидите и отговариваете.
– Я и помогаю тебе, Молан. В отличие от Бирна, который дал тебе информацию, не считаясь ни с кем, кроме самого себя, я даю тебе возможность выбрать. Хочешь ли ты и дальше идти по дороге, которую приготовил для тебя Бирн? Или свернуть на ту, которую предлагаю тебе я? Я могу дать тебе все, здесь и сейчас. Рассказать, кто, почему, зачем и для чего. Хоть твоему другу и досталась не самая завидная роль, но убийство Свифта было строго его решением. Как и я, он считает, что человек заслуживает получить правду, если он этого хочет. А не бороться за правду, рискуя жизнью. Фай может этого не признавать, но по своей натуре, он крайне жестокий человек. Он ставит людей пред вопросами, на которые они не всегда могут ответить. Перед ответами, к которым лучше не искать вопросы. Он упрям и несговорчив, в чем-то наивен и самоуверен. Но в тоже время убедителен и умен. Если хочешь, чтобы я остановился, только скажи. Я…
– Мне нужны не слова о нем. Мне нужен он сам. Зная себя, ваши слова лишь сильнее подобьют меня искать его. Но для начала, я должен найти своего напарника. Ведь в какой-то мере, я его тоже обманул. Кто знает, как бы все обернулось, расскажи я ему, что знаю о его связи с Бирном.
– А ты не дурак.
– Стараюсь.
– Ладно, Молан Хэйс, нам пора ехать. До тюрьмы часа три езды, а учитывая время, может, занять и все четыре.
– Вы знаете мое имя. Не хотите назвать свое?
– Ты сам отказался от моего предложения «узнать все». Теперь мы действуем строго по плану Бирну. По его изначальному плану.
– Уже сидя в машине, Молан повернулся к старику и спросил:
– Как мы попадем в тюрьму, о которой вы говорите?
– О, не волнуйся, у меня хорошие отношения с местным начальником. Думаю, он нам не откажет. А теперь выезжай на главную дорогу, а дальше, я скажу, как ехать.
4
Молан.
Глядя на то, как на соседнем сиденье, посапывает старик, меня самого все больше клонило в сон. Глаза закрывались сами собой, а голова опускалась все ниже, пока не в руль. Если бы дорога не была так забита, то эти короткие минуты дремоты, вполне, могли стоить нам обоим жизни. Стоило мне ненадолго забыться, как другие водители сразу же тянулись к клаксону и жали на кнопку до тех пор, пока я не трогался с места. За городом ехать было куда свободней. По обе стороны дороги мигали рекламные вывески, огни мотелей, заправочных станций. Как и сказал старик, прошло не меньше четырех часов, прежде, чем я сделал последний поворот и выехал на дорогу, ведущую к тюрьме. Словно почуяв, запах знакомых мест, старик пробудился. Он снял шляпу, и я, наконец, смог разглядеть его лицо. Это был щуплый старик, с круглыми, словно у сенбернара, глазами. Волосы его давно поседели, но двигался он все также живо, и говорил без умолку. Когда мы подъехали к железным воротам, он велел мне выйти из машины с поднятыми руками. После недавнего происшествия, охрана с особым недоверием относилась к любым гостям, даже высокопоставленным.