– Передай Тавишу, что он придёт завтра в полдень! – выкрикнул Шэйн и исчез из виду.
Он перепрыгнул на соседнюю крышу, пробежал по примятой соломе несколько шагов и соскочил в кучу песка, высыпанную для строительства фундамента какого-то дома. Стройка затянулась, что позволяло Шэйну использовать этот песок уже в третий или четвёртый раз – на нём даже можно было увидеть следы от прошлых приземлений.
Оказавшись внизу, Шэйн медленным бегом направился в сторону своего убежища. Позади него шумели люди, кто-то указывал на него пальцем, а когда появилась стража, Шэйн уже был в двух кварталах от площади и, накинув капюшон, спокойно шёл домой.
Вор миновал улицу, на которой помнил каждый камень, затем знакомый коридор ветхого дома, шестом открыл люк и забрался наверх. Через пять секунд он убрал все признаки своего присутствия и снял обувь, чтобы передвигаться тише. Когда на чердаке начинала скрипеть хоть одна доска, Шэйн тут же прижимал её, подкладывал дополнительные опоры, а иногда просто обходил, точно зная, с какого сантиметра начинается эта «зона скрипа» и на каком заканчивается. В общении и в своих «прогулках» Шэйн мог показаться беспечным, но по части собственной безопасности он таким не был, и даже, наоборот, был дотошен и скрупулёзен.
Шэйн прошёлся по комнате, взял огниво и осторожно зажёг старую восковую свечу у зеркала высотой от пояса до макушки. Он посмотрел на себя: острые черты лица, щетина, растрёпанные каштановые лохмы и наглые карие глаза.
– Завтра приём у лорда, говнюк, – сказал он сам себе и ухмыльнулся.
В свете единственной свечи блеснули его зубы, в верхнем ряду которых недоставало одного, за правым клыком – по мнению Шэйна, это портило очарование от его улыбки, но справиться с жизненными трудностями удавалось и без неё. Он посмотрел за окно и, заметив, что солнце уже село, решил лечь спать пораньше. На завтра у него был уготован сюрприз для лорда Тавиша.
Шэйн проснулся ранним утром, через пару часов после рассвета, и твёрдо решил, что к девяти утра он должен оказаться в тронном зале, где лорд восседал, выслушивая просителей. Он прошёл к окну, взял оттуда маленький тазик, наполненный дождевой водой, и поставил его перед зеркалом. Сперва Шэйн умылся, сполоснул рот и взял с полки рядом лезвие. Два пальца свободной руки он опустил в баночку с мутноватой смесью из козьего жира, намазал лицо и принялся сбривать всё лишнее. Следующим инструментом в руке Шэйна оказался дорогой гребень, украденный когда-то у знатной дамы – им он расчесал волосы и прибрал их назад. Удовлетворившись новым видом своего лица, Шэйн подошёл к шкафу, на котором были сложены одежды и ткани. Он выбрал белую рубаху, а поверх неё надел бирюзовую котту, но посмотрел на себя в зеркало и нахмурился – её нижние края были почти у пяток, к тому же, она слишком сильно стесняла движения. Шэйн недовольно помотал головой и вместо котты надел бордовый жилет, который застегнул только до груди. Штаны он выбрал тёмно-серые,