– Тогда откуда знаешь про мазь? – продолжал напирать Сазонов.
– Выпала у вас вчера из кармана! – выпалил Никитин и тут же вспомнил, что про наличие тюбика у Аркадия он узнал после его падения на асфальт от удара электрошокером, который нанёс подполковник ФСКА.
– Если ты кому-нибудь об этом расскажешь, я тебя сотру в порошок. Ты не забывай, лейтенант, что это мне писать рапорт о нашем с тобой наблюдении, и я ведь могу в нём отразить, как ты нёс службу, – прищурил свои поросячьи глазки Сазонов.
Илья понял, что спорить с Аркадием бесполезно и тем более – расспрашивать его о событиях прошедшей ночи. Поэтому он утвердительно кивнул головой, открыл дверь машины и вылез из неё, глубоко вдыхая прохладный воздух.
«Так мне что – вся эта история с домовым, джинном и ФСКА всё-таки не приснилась?» – никак не мог успокоиться он. Его захлёстывало желание выяснить, что на самом деле произошло прошедшей ночью.
С одной стороны, ему казалось вполне реальным то, что объект наблюдения убил странный дед и что он, Илья, стал свидетелем работы не менее странного подразделения под названием ФСКА. Однако, с другой стороны, он отчётливо понимал, насколько всё это дико, поэтому надеялся, что всё это сон и плод его фантазии. Никитина пугало то, что его воспоминания были реальностью, но желание докопаться до истины было ещё сильнее.
Чтобы во всём разобраться, Илья решил осмотреть окрестности ларька «Шаурма». Он направился в его сторону, не говоря ни слова своему напарнику.
– Возьми мне тоже шаурму и кофе! – раздался за спиной Ильи голос Сазонова.
Не обращая внимания на просьбу старшего по службе, Никитин увлечённо смотрел под ноги в надежде найти хоть какой-нибудь признак того, что пребывание загадочной группы из ФСКА не было игрой его, Ильи, воображения. Но, кроме опавших листьев, пары окурков и фантика от шоколадной конфеты, на асфальте ничего больше увидеть не смог – ни следов торможения «Нивы-Шевроле», едва не сбившей его, ни одноразовых пластиковых стаканчиков с зельем беспамятства, которым опаивали их с Аркадием, ни следов своей борьбы с продавцом шаурмы, душившим беспомощного мужчину в трусах.
– Точно, вот оно! – вслух произнёс Илья, вспомнив, что во время драки с продавцом он разбил себе бровь.
Он быстро потрогал пораненную во время потасовки область над глазом, но никакой раны нащупать не смог и характерной для ушибленного места боли также не ощутил.
«Неужели мне действительно всё это приснилось?» – подумал Никитин и, не веря до конца в то, что события ночи – всего лишь плод его воображения, кинулся к ларьку «Шаурма», чтобы, посмотрев на своё отражение в стекле, убедиться в отсутствии ссадины на брови.
Он начал внимательно рассматривать своё лицо, но уже в следующее мгновение окошко ларька открылось и из него донёсся знакомый услужливый голос продавца шаурмы:
– Доброе утро, дорогой! Тебе что-нибудь подсказать? Какую шаурму хочешь?
– Здравствуйте, – ответил погружённый в свои мысли Илья. –