Во второй сумке у меня были краски, карандаши для скетчей, цветные профессиональные фломастеры, уголь, сангина, пастель (сухая и масляная), пять больших альбомов (три из них заполнены) и маленький мольберт (еле влез). Все это я разместила в ящиках стола.
О боже, а где же мои кисти? Надеюсь, я их не забыла! Я быстро осмотрела сумку. О нет… ну почему я такая забывчивая? Неужели я не взяла их? Надо посмотреть, может, они в чемодане?
Быстро обыскиваю чемодан, в котором лежала одежда и часть книги, но кистей не нашла, и моя паника усилилась.
«Так, все будет хорошо, они где-то здесь, – внушила я себе. – Ты же еще не посмотрела третью сумку».
Точно, вспомнила! Кисти я положила в сумку с ноутбуком! Расстегнула молнию, вытащила всю свою электронику и во внутреннем кармане нашла кисти. Уф… Быстро сосчитала их – да, ровно двадцать пять – и положила в ящик.
Вытащив одежду из чемодана и положив ее в пепельный шкаф, я
перевела дух и решила пойти изучать серый дом.
В коридоре висели три миниатюрные картины; на одной были изображены розы желтого и красного цвета; перед комнатой Генри висела картина с пионами, а перед комнатой Айви – с тюльпанами. Прикоснувшись к картине с розами, я убедилась, что они были нарисованы масляными красками, а внизу было написано «В. Жаккар». Очень даже
неплохо, подумала я и перешла к другой картине. Пионы нарисовал некто С. Кератри. По мастерству картина немного уступала первой, но цвета были очень нежные. Автор третьей картины, с тюльпанами, был М. Ариас. Интересно, а сколько лет этим картинам? Я сняла картину с гвоздя и перевернула ее. На обороте было написано: «5 июня 1933 года». Значит, она была написана восемьдесят пять лет назад…
Повесив картину на гвоздь, я
спустилась вниз, повернула налево и оказалась в гостиной. Обои были с узором, напоминающим засохшие ветки деревьев. Диван и кресла – темно-коричневые, из кожи. Мебель выбирали родители, все остальное было серым, но кресла с диваном как-то уж очень сильно выделялись.
Кстати о родителях. А где они? Что-то дома очень тихо…
Я вышла из гостиной и направилась прямиком на кухню.
– Ма-а-ам, па-а-ап, вы тут?!
В кухне их не было, однако на столе лежала записка:
Мы все ушли в магазин, вернемся через час-полтора.
Мама
Ясно… а меня с собой даже не позвали. Ну и ладно, зато теперь я могу побыть одна.
Я всегда любила оставаться одна дома, с самого детства, и мне ничуть не было страшно. Когда я одна, я могу фантазировать сколько угодно, чего никогда не делаю при людях, а тем более при своей семье. Невозможно предугадать реакцию людей, а ведь нам, к сожалению, очень важно, что о нас подумают. Меня никогда никто не понимал, и мне иногда кажется,