Сиреневая маска кивнула:
– Пока, Флинн.
Она вышла из магазина и отстегнула велосипед.
Над парковкой висел аэростат, делая вид, будто просто рекламирует следующее поколение виз. Однако из-за плаката с увеличенным изображением глаза под серебристой паутинкой визы создавалось впечатление, будто стат за всеми следит, как оно, разумеется, и было на самом деле.
26. Весьма почтенная
Недертон впервые попал в гостиную Зубова-деда. Она показалась ему одновременно мрачной и аляповатой, какой-то чужой в своей чересчур истовой английскости. Дерево – а оно тут преобладало – поблескивало болотного цвета эмалевой краской и позолотой. Мебель была темная и тяжелая, кресла – высокие, с такой же болотной обивкой.
Если бы Тлен не предупредила заранее, что инспектор Лоубир – первый представитель органов правопорядка, вступивший в дом Зубовых с момента приобретения, – женщина, Недертон затруднился бы сразу определить ее пол.
Равномерно розовые руки и лицо инспектора казались слегка раздутыми чем-то немного светлее крови; волосы, густые и белые, как сахарная глазурь, были коротко подстрижены сзади и по бокам, а спереди зачесаны вверх, так что получалась своего рода стоячая челка. Чересчур ярко-васильковые глаза смотрели внимательно и зорко. Костюм отличался той же гендерной неопределенностью, что и весь облик: Сэвил-роу либо Джермин-стрит, ни один стежок не проложен роботом или перифералью. Мужского кроя пиджак идеально сидел на широких плечах, между краем брючин и черными оксфордскими туфлями проглядывали узкие щиколотки в гладких черных носках.
– Исключительно любезно с вашей стороны, мистер Зубов, было встретиться со мной так скоро, – сказала инспектор из кресла, – а уж тем более пригласить меня к себе домой.
Она улыбнулась, показав зубы, в неидеальности которых читалась заоблачная цена. Недертон знал, что в ознаменование ее исторического визита по Ноттинг-Хиллу сейчас кружат два автомобиля с боевым контингентом семейных адвокатов. Сам он всячески избегал гиперфункционально старых людей – они, как на подбор, оказывались чрезвычайно сведущи и очень влиятельны. Правда, и встречались довольно редко – что и было их главным достоинством.
– Пустяки, – сказал Лев.
Оссиан, еще больше обычного похожий на дворецкого, принес чай.
– Мистер Мерфи! – искренне обрадовалась Лоубир.
– Да, мэм. – Оссиан замер с серебряным подносом в руках.
– Извините, я забыла, что мы не представлены. В мои лета связь с миром идет главным образом через трансляции, мистер Мерфи. За свои грехи я имею постоянный доступ практически ко всему, отчего приобрела ужасную привычку вести себя так, будто уже знакома с теми, с кем мне только предстоит встретиться.
– Я ничуть не в претензии, мэм, – ответил Оссиан, потупясь в точном соответствии со своей ролью.
– Тем более что в определенном смысле я их действительно знаю, – сказала Лоубир остальным, будто не слышала его слов.
Оссиан с тщательной невозмутимостью поставил тяжелый