«И больше не надо было тратить деньги на водку», – мысленно добавил Никита.
– А потом?
– Да что «потом»! Выучилась, пошла работать. Это уже неинтересно.
– Очень интересно! Вот ты рассказывала про черно-белую коллекцию…
– Давай как-нибудь в другой раз.
Нина грациозно высвободилась из его объятий и встала. Никита тоже встал и снова обнял ее.
– Знаешь, мои предки тоже не сахар, а мой папаша даже чем-то похож на твоего Маклакова, хотя, конечно, труба пониже и дым пожиже, как говорила моя бабушка, но все-таки мое детство и твое – это небо и земля… Давай пройдемся.
– Давай, – согласилась она. – Слава богу, дождь перестал. И Кузе надо побегать, он, бедный, сегодня весь день дома просидел.
Кузя, как будто читавший ее мысли, был уже на стартовой позиции. Они вышли за огороженную тисом территорию участка и не спеша двинулись вперед по широкой аллее между домами поселка.
Глава 5
Было самое начало июня, но кое-где уже горели окна. Никита принялся соображать, кто это приехал. Он знал всех обитателей поселка.
– А я думала, у тебя хорошая семья, – прервала его размышления Нина.
– Почему ты так решила?
– Ну… ты рассказывал, как они ждали тебя в тот раз… когда ты ездил в Звездный. Как волновались…
Никита стал вспоминать своих родителей. Они разошлись, когда ему было четырнадцать лет. При разводе матери достались алименты и московская квартира, а отцу – машина и подмосковная дача. И еще ей достался сын.
В детстве Никита обожал отца. К матери он всегда, особо не задумываясь об этом, относился постольку-поскольку. Ему внушали, что мама лучше всех, что она самая красивая, и он наивно, по-детски, верил. Ему говорили, что маму нужно любить, и он любил. Верил, что любит. А вот отца он любил по-настоящему и искренне считал эту любовь взаимной.
Отец научил его играть в шахматы и в футбол, ездить на велосипеде. Мать не любила дачу, она была закоренелой горожанкой, а отец с Никитой ездили на дачу охотно, вместе ходили на рыбалку. Ловилась только уклейка, и весь улов тут же отпускали обратно в реку, но это ничуть не омрачало настроения рыболовам. Им всегда было о чем поговорить. Казалось, их водой не разольешь.
Но отец Никиты был натурой увлекающейся. Он принимал живейшее участие в жизни каждой женщины, с которой его сводил случай, начинал вникать в ее проблемы, проявлял интерес к ее детям, если таковые имелись, а вот обо всем, что было до нее, в том числе и о родном сыне, забывал начисто. Поначалу это предательство больно ударило по Никите, потом он повзрослел, привык и перестал обращать внимание. И теперь отцу было уже под семьдесят, но он все еще прыгал из койки в койку с криком: «Вот она, настоящая любовь!»
Когда сын сделался состоятельным человеком, Игорь Юрьевич стал появляться время от времени