Кристина подумала о Витьке, и откуда-то возникло теплое чувство, что он-то как раз и понял бы. Заглушил бы ее жалость к себе своими поцелуями, нежными руками стер чужие отпечатки пальцев. Он принял бы ее всю со всеми убийствами, оправдав в душе и скорбя вместе с ней.
«Откуда такая уверенность?» – в знакомом внутреннем голоске чувствовалась насмешка. «Ты никогда не сможешь это проверить, потому что он чужой муж».
Девушка опустила пальцы на клавиатуру. Книга не даст покоя, пока не будет закончена. Надежды на освобождение никакой, но, может быть, станет хоть чуть-чуть полегче. Это все, что пока хотелось бы.
Я и сама не поняла, как однажды испытала оргазм. В тот день Петрович долго не мог кончить. Его маленький толстый член уже не причинял боли. Сначала я, как обычно, пыталась отключиться и думать о чем-нибудь. В темноте – я настаивала на том, чтобы гасить свет – слышались стоны Петровича, изредка прерываемые какими-нибудь пошлыми словечками. И вдруг меня охватило возбуждение. Обычно лежавшая под ним, как бревно, я непроизвольно двинулась ему навстречу и вдруг почувствовала, как глубоко внутри сжавшаяся пружина, толчком распрямилась. Оргазм был до того сильным, что я чуть не застонала, но вовремя спохватилась. Петрович мгновенно прореагировал. Со словами «Ах ты, маленькая шлюшка», – он шлепнул меня по щеке и вдруг, возбудившись то ли от пощечины, то ли от моего оргазма, мгновенно кончил, издав противный затяжной звук удовлетворения. Лежа под его тяжелым телом, я чувствовала себя, словно описалась, стоя у доски перед всем классом. Скатившись с меня, он приподнялся на локте и долго смотрел мне в лицо. Я встретила взгляд, не отворачиваясь, внушая себе, что мне плевать, что он обо мне подумает. Петрович медленно провел пальцем по моей щеке, вероятно, это был самый большой жест нежности, на который он способен, и задумчиво сказал:
– А вот матушка твоя ни разу со мной не кончила. Только подставлялась.
После его слов, из жертвы я мгновенно превратилась в шлюху, и мое расслабленное от наслаждения тело, тут же подтвердило выставленное против себя обвинение. Я вскочила, подхватила валявшийся на полу халат и быстро закуталась в него. Сзади меня вспыхнул свет торшера.
– Кристина!
Я обернулась через плечо. Петрович, растянувшийся на простыне с вялым членом, мгновенно вызвал желание стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Он не должен был делать это со мной. Если бы он был нормальным человеком, он никогда бы не принял моей жертвы.
– Тебе повезло, что ты в раннем возрасте испытала оргазм. Многие взрослые женщины только мечтают об этом.
У меня пересохло в горле. Повезло? Я должна была почувствовать первый оргазм – те, которые я получала, лаская себя, не в счет – с каким-нибудь красивым парнем, который бы любил меня.
Петрович зевнул и отвернулся от меня, щелкая пультом телевизора. Подавленная случившимся я словно приросла к полу и не могла двинуться. Вспыхнул экран, зазвучал голос диктора,