Дверь кабинета без конца болталась из стороны в сторону. То набирала обороты, то резко блокировалась внутренними механизмами, сделанными таким образом, чтобы не дать двери удариться всей массой о дверной проем. Что-то похожее было и с Азатом, его карьерой, да и в целом жизнью – разогнался он в самом начале как следует, но потом затормозил и, наверное, в сравнении с другим вообще не двигался.
Азат собрал бумаги, накопленные за целый день, разложил их в правильном порядке и по папкам. Завтра надо отдать все это Кайратику и уже со спокойной душой заниматься новыми делами. А сегодня можно пойти куда-нибудь, расслабиться и дать голове отдохнуть. Забыть хотя бы на пару часов о своей посредственности и никчемности. Но наутро вернуться к повседневной рутине, отсутствию перспективы, и работать, пока не состаришься, и от большого количества стрессов тебе не станет плохо.
Закрыл дверь кабинета. В темном коридоре начали загораться лампочки. Прошел до конца коридора, заглянул в пару открытых дверей, где народ все еще сидел у ярких экранов. Спустился по лестнице вниз, отдал ключи уставшему от безделья охраннику, держащему в руках забрызганную и испачканную книгу, и выбежал на улицу. На улице пахло дождем и сырыми листьями тополей и клена. От такого запаха обычно бодрит, даже если это осень, темнеет раньше обычного, и весь мир готовится к долгому сну.
В телефонной книге Баха был первым в списке последних звонков. Пара коротких гудков, громкие басы на той стороне и знакомый звонкий голос, радостного и счастливого от одной только мысли, что Азат приедет через каких-нибудь двадцать минут.
Идти до этого бара не долго. Можно пройтись немного, затеряться среди тумана, падающих листьев и темноты дворов, а как устанет, вызвать такси.
Встреча
Он точно помнил первый удар. Если бы вырубили, забыл бы все, но челюсть оказалась крепкой, и он просто упал на спину. А дальше полетели ботинки, колени и кулаки. И били от души – словно он был виновником всех неудач и бед, случившихся на пути этих людей. Особенно хорошо приложились по ребрам. Но по старой привычке, выученной еще со школьных времен, он вовремя поджал локти. Они перестанут болеть через пару дней, а вот бока лучше поберечь.
Драться он никогда не дрался, и бить другого человека всегда казалось зверским и жестоким. Когда в школе предлагали