– Плохо, – согласилась я. – Мне не приходилось бывать в тех краях.
– Это огромное болото. По весне вода разливается так, что все дороги между поселениями превращаются в топкую грязь – ни пройти ни проехать. Мы сидим в своих поместьях и деревнях, понятия не имея о том, что происходит в большом мире. Да и большому миру на нас наплевать.
Нинетт тряхнула головой и грустно улыбнулась своим мыслям.
– Ты редко бываешь в городе? – спросила я.
– В третий раз в жизни, – призналась она. – Мне восемнадцать, а я до сих пор не пробовала мороженого.
– Это легко исправить, сейчас мы пойдём и купим его! – Я потрепала её по плечу.
– Виктория, ты намного старше меня, да?
Меня нисколько не удивило, что девушка так быстро перешла на «ты». Теперь я была уверена, что она решится поведать мне свою историю. Сколько бы она ни твердила о замкнутости болотных жителей. Похоже, там, где она жила, у неё не было подруг, а бегать с деревенскими девчонками, скорее всего, запрещали родители.
– Мне двадцать шесть, – просто ответила я.
– У тебя есть муж и дети?
– Нет.
– Почему?
– Потому что я не хочу этого.
Нинетт нахмурилась.
– И родители ни разу не пытались найти тебе выгодного жениха? – Она даже остановилась, словно ей было трудно переварить эту простую информацию.
– Они давно умерли, Нинетт, – пожала плечами я. – Я осталась одна.
– А этот красивый господин… доктор Росси, кажется. Он…
– Мой друг, – подсказала я. – С моей работой мне было бы непросто заниматься домом и детьми.
– Но чем дальше, тем сложнее. Мама всё время это повторяет. В тридцать лет уже могут появиться морщины. Ни один мужчина не возьмёт замуж старуху с седыми волосами и несвежим лицом.
– Поэтому ты согласилась выйти за сына лорда Сторланда? – прямо спросила я.
Мы вышли на перекрёсток, посредине которого бил увитый плющом фонтанчик. Напротив него располагалась деревянная скамейка, над ней нависали ветви разросшегося кустарника. Нинетт выдохнула и жестом пригласила меня сесть. Я видела, что она решилась на откровение.
– Я расскажу с начала, Виктория. Тот негодяй, о котором всё время твердит мой отец, – сын барона Хейга. Его зовут Ян. Их поместье всего в полумиле от нас, и до этого года граница между землями была условной… До ручья – наша земля, за ручьём – соседей. Год назад Ян вернулся домой из столичной гимназии, куда его отослали в возрасте десяти лет. Ему исполнилось семнадцать. Мы стали встречаться.
На щеках девушки снова проступила краска.
– Твой отец не был против? – удивилась я.
– Нет, не подумай ничего такого. Мы прогуливались по роще, катались на лошадях по окрестностям. Он приходил к нам в гости, а я – к нему. Пили чай с плюшками и вместе читали книги. Его матушка относилась ко мне со всей добротой, как и лорд Хейг. До помолвки мы даже не решились поцеловаться, вот только помолвки не