Девчонки тогда все и моя сестра тоже, ходили с косами, длиннющими, с одной или двумя. В косы банты вплетали, бедные, вот морока – утром заплетать, на ночь расплетать, расчесывать, а банты утюгом гладить. Утюг тоже непростой, тяжеленный, чугунятина, не электрический – на углях. Угли горящие внутрь утюга в специальную дверцу накладывали, утюг нагревался, тогда гладить начинали – кошмар! Сестра погладит, погладит, остановится, утюгом из стороны в сторону помашет, чтобы угли лучше горели и утюг лучше грели. Но это так, это к делу мало относится, а относится то, что подучил я пацанов в классе вот какой проказе – через парту вперед парнишка перегнется, бант у девчонки, что впереди сидит, тихонько расплетет, чтобы не учуяла, и за спинку сиденья бант-то привяжет. Девчонку к доске вызовут отвечать, она радостная вскочит, ну и дальше понятно что. Девчонка орет, учитель допрос чинит, пацан не сдается: «Не я!» и всё! И мы его не выдаем, а я тем более. А если кто чего другого посерьезней по-тихому натворит, тогда учитель выводил нас, нас – это мальчишек, в школьный двор, выстраивал в линейку и медленно так шел с прищуром глядя в глаза каждому и также медленно и тщательно выговаривал: «Сознавайтесь кто. Мы раскроем вашу организацию, нам известно кто и что здесь среди вас есть, кто вас подбивает, кто вас направляет».
Никакой организации он не раскрыл, а я свои проказы и пакости не оставил, хотя 1-ю и 2-ю четверть окончил на одни «пятерки», наверно, от того, что учиться было интересно. Учитель наш вел все предметы: и Родную речь, и чистописание, и арифметику, и физкультуру, и труд, и пение. Мне все предметы нравились, и петь я любил, даже солистом был. Помню на школьном Новогоднем утреннике распевал: «Апельсины, мандарины и миндаль не растут на елке, не растут на елке – очень жаль!» и еще на гармошке себе подыгрывал, а на 23 февраля уже две песни про Красную армию спел.
Тогда же в феврале на перемене драка случилась, пацан из нашего класса, неказистый такой пацан, ниже меня ростом, ударил мне кулаком прямо в глаз. Учитель поставил меня в угол. Стою, а в глазу черный шарик бегает. Дома про драку и про шарик рассказывать не стал, утром проснулся, в глазу краснота, отец повез к окулисту. Окулист посмотрел и сказал: «Давай, выкладывай, как дело было?» Делать нечего, рассказал. Повезли меня в больницу, в город. Пиявками лечили – все без пользы, глаз пришлось удалить. Вернулся в школу с протезом вместо глаза. Странно, но ни одноглазым, ни циклопом не дразнили, вообще не дразнили, а пацана, что в глаз меня ударил, стали презирать, даже учитель стал к нему по-другому относиться. А что толку? Зрение у меня стало пропадать, с последней парты меня пересадили на первую – я уже не мог ни писать, ни читать, но год я доучился и