К боли добавилась ярость. Холодная, яркая. Авантюрин испугался, что Горан сейчас всё же ударит жену.
Но охотник вышел на улицу, громко хлопнув дверью. Надежды эльфа на прогулку в лесу не оправдались. Вместо этого Горан направился в трактир и, после короткого разговора, уединился с одной из продажных девок.
Авантюрин подпрыгнул, не веря своей удаче.
Такое событие просто не может не вызвать отклика в душе! Эльф кинулся во мрак, петляя по уже почти привычным коридорам и силясь разглядеть хоть какое-то движение.
***
Проститутка пыталась шутить и улыбаться, но, натолкнувшись на ледяной взгляд клиента, молча приступила к делу, надеясь только, что это не займёт много времени и что мужчина не будет груб.
Но Горан и не думал заканчивать побыстрее. Сказать по правде, удовольствия от процесса он почти не получал, а весь акт был скорее попыткой доказать себе, что обвинения жены – беспочвенны.
Он говорил Драгане, что не желает её тело, потому что у неё было слишком много любовников. Но он действительно не мог с ней спать. После всего, что она ему говорила, в её присутствии у него не получалось возбудиться, как бы он ни старался.
Мысль об этом злила его, и он двигался всё резче, схватив партнёршу за волосы и довольно больно их оттягивая.
А девка боялась пикнуть, опасаясь, что тогда он её точно ударит. Горан видел её страх, отчего весь процесс для него становился еще более бессмысленным…
***
Авантюрин понял, что это конец.
Если даже близость с женщиной не могла вызвать в душе охотника проблеска жизни, надеяться не на что. Эльф был уверен, что, покопайся он в мерзких стеллажах, обязательно бы нашёл какое-нибудь гадкое воспоминание, связанное с постелью. Вот только какой в этом смысл?
И какой вообще смысл в той жизни, которой живёт охотник? Когда ты окаменел настолько, что тебе даже не может быть больно без посторонней помощи, разве это – жизнь? Когда в душе обломки страха не отличить от останков удовольствия, когда повсюду расползается черная плесень…
Авантюрин встал и осмотрелся вокруг, будто впервые. Как он сразу этого не понял?
Здесь нечего искать. И уже нечего спасать.
Подобрав с пола длинный обломок, похожий на дубину, эльф нанёс первый удар. Он ничего не почувствовал и не видел, как побледнел Горан, как схватился за голову, оттолкнув вспотевшую и усталую девку.
Едва натянув штаны, охотник бросился прочь из трактира и скрылся в лесу.
Авантюрин наносил удар за ударом, методично круша уродливые статуи.
Что это было? Обломок радости? Жажда мести? В таком состоянии их просто не отличить.
Стеллажи оказались не такими хрупкими, как скульптуры. Черная гниль смазывала удары, полки стонали, но не поддавались.
«В чем смысл этих воспоминаний, если они несут только боль»? – с досадой думал эльф.
А охотник скорчился на поляне в лесу.
«Будь