– Обломков не осталось, поди докажи. Кто вникать захочет, доказательства слушать? Спешка, юбилейные обязательства подгоняют, растрескавшиеся башни и те взялись отделывать ударными темпами, чтобы план полугодия не сорвать. И у главного строителя сердце пошаливает, заместитель успел в Ирак завербоваться, в нефтеносных песках укрылся.
– Расчётчиков не привлекают?
– Они оправдываются цифрами, а у меня защитные аргументы зыбкие, я за красоту отвечаю; противно засосало внутри – завтра придётся засесть за справку.
– Вот и долблю, – гоготал Бызов, подливая вино, – пока не поздно, пока гной не разлился, искусство надо удалить, как аппендикс, чик-чик и – нету.
В дверях церемонно откланивался Головчинер: худой, в длинном узком, точно сутана, чёрном пальто, глухо застёгнутом; в прихожей отблескивало пустотой зеркало.
Неожиданно шагнул в комнату, молча, наклонив голову, постоял у картины и отшатнулся, как молящийся, который усомнился вдруг в подлинности алтаря.
– Сильная исповедальная вещь, притягивает, но так не бывает! – изрёк и быстро направился к выходу, бормоча под нос, – прошу извинить, прошу извинить.
– Да-да, – не разобрать было с кем соглашался Шанский, – глаза, уши аудиовизуальные бандиты играючи покорили, и пока всемирная деревня балдеет у электронного очага ладится атака на обоняние – да-да, подавлять, отнимать будут давая, эксплуатируя нарастающее отвращение к естественным запахам, которое внушают потребительские стандарты созданному трудом потомку приматов. Надушенное бельё, прыскалки-дезодоранты, сортирные озонаторы – прелюдия тотальной ароматизации.
– Французские духи появились, – пропищала Людочка, – хотя для нищенствующих самцов-интеллектуалов стоят чересчур дорого.
– Духи сирийские, по фальшивой французской лицензии, – одёрнул Шанский, – рецепты французских парфюмеров, кстати, засекречены, и не только из-за конкурентной борьбы, но и по соображениям безопасности. Ты, Людочка, спросишь – зачем ароматизация? Затем, моя радость, что приятные запахи творят иллюзию диффузирующего счастья, а иллюзия загоняет в будущее эффективней, чем палка. Да-да, – наново распалялся Шанский, откуда силы со словами брались? – будущее выгодно подкрашивать, ароматизировать, преодолевая исходное противоречие… вот, слева, арка подворотни светится, в даль манит? Нет, возвращает мысленно в безбедное благоухание небесно-травянистого