– У них клуб теперь будет тут свой, – подмигнул Арменчик, ногтем цепляя между зубами застрявшее поросячье волокно. – Клуб мечтателей и романтиков «Алые паруса».
– Кто этот сигнал принимал? Кто с ними говорил? – Артем смотрел старику в бороду, в шевелящиеся губы, как глухой, читая.
– Я… – заново начал Гомер. – Я сам из тех мест. Архангельский. Так же вот все надеялся найти, может из моих кто остался. Слушал… Искал. Нашел-таки. Архангельск, правда, мой молчит. Зато Полярные Зори! Целый город, представляете? Наверху! Горячая вода, свет… Но самое занимательное – у них там прекрасная электронная библиотека сохранилась. На магнитных носителях, на компакт-дисках. Вся мировая литература, кино… Понимаете? Электричество-то есть, сколько угодно…
– Какие волны? Какая частота? – врезался в его уютное повествование Артем.
– То есть, это такой своеобразный Ноев Ковчег. На котором, правда, не каждой твари по паре спаслось, а вся культура нашей цивилизации… – как будто и не слыша, продолжал токовать старик.
– Во сколько был контакт? Как часто? Где у тебя точка стояла? Какое оборудование? С какой высоты удалось сигнал поймать? Почему у меня тогда не выходило?!
Старик ожидал беседы, а не допроса: уютной беседы у костерка. Но Артем слишком уж хотел этой минуты, чтобы на розовые сопли ее тратить. Первое: убедиться, что это правда.
Артем и сам все знал про миражи, которые маячат в той пустыне, наверху. Нет, ему не любоваться на них нужно, а дотронуться, поверить.
– Ну! – он не отпускал, давил; нельзя было старику дать выскользнуть. – Вспоминай точно! Почему у меня больше не получается?!
– Я… – Гомер причмокивал и размышлял, уводил глаза в темноту; но сдался наконец. – Не знаю.
– Как – не знаешь? Как ты можешь такое – не знать?! Если ты сам их сигнал ловил?!
Постеснялся – и признался, сволочь.
– Это не я ловил. Встретился мне просто человек. Радист. Он рассказал.
– Где? Где встретился? Какая станция?
Старик повздыхал еще.
– Театральная, кажется. Театральная.
– У черта в пекле, то есть? Думаешь, побоюсь сам пойти и проверить, а?
– Ничего такого я не думаю, молодой человек, – этак он с достоинством.
– Когда?
– Лет пару назад. Не помню.
Не помнит.
Единственный раз, когда Артем в прорехах между шипением и воем эфира услышал далекий и слабый чей-то голос – навсегда запечатлелся у него, а голос этот и сейчас, стоит прислушаться, в ушах звучит, как высохшее давно море – в раковине. Как такое можно забыть?
Как можно все свою подземельную жизнь мечтать написать книгу для потомков, для следующих поколений, чтобы эти поколения