– Ты… ты правда волнуешься, осознаю ли я, что мне теперь будет сложновато тебя обмануть? Это даже… мило. Не переживай, и в Песочнице, и в мире осталось вполне достаточно легковерных сли… людей. Мне хватит.
Она еще раз задумчиво стукает кончиком пальца по носу. Как будто по камертону. И некоторое время слушает какой-то ей одной доступный звук. Потом говорит:
– Ну, вы же поняли, да? Я не точный прибор, и я не знаю, о чем он умолчал. Но то, что было сказано в ответ на первый вопрос и в ответ на третий… звучало очень похоже.
– Да сол-л-леный мармелад, дело ведь не только в том, насколько искренне он хочет нас использовать! – Рур возмущенно протыкает воздух острым подбородком. – Но и в том, хотим ли мы вообще иметь дело с ним и с этим его искренним…
– Хватит. Я понял. Дальше не интересно.
Я поднимаюсь из кресла, тяжеловато, но достаточно уверенно. Снова тру глаза, теперь уже точно красные.
– Подожди, Эф_Имер. Дальше может быть как раз интересно. Аушшш… – Венц импульсивно взмахивает рукой, на которую до этого успела намотать косу. Кривится, но продолжает: – Мне, например, как будущему хомопластику, раз уж ты это упомянул, очень даже интересно то, что я наблюдаю весь вечер. Замедленные движения, мелкие мышечные спазмы, проблема с фокусировкой взгляда… Проблемы со сном? Давно?
Отвечать я не собираюсь. И успеваю сделать пару шагов к выходу, когда она говорит кое-что… совсем уж возмутительное.
– Я бы посоветовала… Нет, лучше вот так: если тебе на самом деле необходимо искать Стрелка в нашей компании – подстригись. Чтобы прямо голая черепушечка. И будет тебе союз.
Друзья смотрят на Венц, кажется, даже с бо́льшим удивлением, чем я. Инхо открывает рот, но сразу же закрывает, так ничего и не сказав. Юна приподнимает уголки губ и задумчиво кивает. Белый, к моему удивлению, кивает тоже. А Рур прыскает:
– Огонь, Нишка! И этично, и практично. Он же никогда не согласится.
Я провожу рукой по роскошному хвосту, который ращу с восьми лет, и спрашиваю Венц:
– Но почему именно…Что, по-твоему, это будет значить?
– Немного меди. И залог, и жертва, – океаническим голосом гудит вместо нее Белый.
Венц же отвечает так, как часто делаю я сам, – пожимает плечами. Возможно, у нее и есть какие-то профессиональные причины ставить мне такое условие. Но все же более правдоподобной кажется версия Рура – это сказано для того, чтобы меня взбесить. Взбесить аккуратно, дозволенным способом. Оставляя мне видимость выбора.
Я выхожу из архива без единого слова. Потому что сказать, что я о них думаю, всегда успеется. Однако сначала надо решить: готов ли я вывернуть эту ловушку так, чтобы вместо меня в ней оказались они сами?
Добравшись до своей комнаты, я сворачиваюсь клубком на кровати. Но через несколько минут вскакиваю на ноги, едва почувствовав, как гостеприимно распахиваются объятия сна. Скорее всего,