Худо-бедно, но даже несмотря на подобные происшествия, жизнь понемногу налаживалась. Потрясение от кровавого восстания проходило, мёртвые были оплаканы, а живые заняты делом. Помимо обустройства угодий, Безбородый пророк занимался активным сносом заброшенных старых домов и ремонтом зданий обжитых. Ходили слухи о планах построить собственные мастерские, чтобы не переплачивать законнорожденным за товары ремесленников, обсуждался вопрос о создании школы. У Квартала появилось будущее и общее воодушевление постепенно всё больше замещало траур и безнадёгу.
Глирик хмыкнул, прошло всего несколько месяцев, а он уже стал считать Квартал своим домом. Да, кормили здесь хуже, чем в Пещере ремёсел. Хороших таверн, где можно было спокойно посидеть с кружечкой пива, не наблюдалось. На жалование он мог позволить себе лишь бутылку грибной водки раз в неделю, спать приходилось в полуразрушенном доме… Хог намекал, что как раз дом-то Глирик мог бы и сам немножечко подлатать, ну да ладно, проехали с этим.
Зато в Квартале никто не смотрел на него сверху вниз. Он не чувствовал себя гномом второго сорта, его мнение выслушивали с тем же вниманием, что и любого иного взрослого жителя. Некоторые даже выказывали ему уважение, поражаясь его способности днями напролёт дисциплинированно стоять на страже долгожданного урожая. На Глирика с любопытством поглядывали многие женщины, свободный и уж тем более здоровый мужчина в Квартале нынче был в дефиците. Одна особенно настойчивая гномиха даже подрядилась стирать и штопать его одежду, чему непривычный к хозяйственным делам Глирик ничуть не противился.
Он уже почти перестал скучать по своей прежней жизни в Пещере. А вчерашняя встреча с хамами-законнорожденными ещё более укрепила в нём веру в то, что его место здесь, в развивающихся трущобах, а не в загнивающем болоте наглых отпрысков знати. Хорошо, что бедняки его приняли. И нашли его выдающимся способностям достойное применение.
– Здоров, мужики! Мелочи не найдётся? – вывел Глирика из задумчивости грубый голос, подковылявшего к ним оборванца.
Вход в Центральный сад располагался на главной площади Квартала, и подобраться к угодьям незамеченным было сложно. От ворот сада до переулка за углом было метров пятьдесят, а сама площадь просматривалась как на ладони. Освещение менялось лишь внутри закрытого сада, в остальной части пещеры всегда царила привычная глазу подземного жителя полутьма.
Несколько часов назад наступила условная ночь, и, кроме очередного провинившегося гнома в колодках, народа не наблюдалось. Огородники закрыли светлокамни