Кухню осветило вечернее солнце. Стало теплее. Французские книги Элизабет. Ручки. Маркеры. Открытая банка «Мармайта» на столе. Запах свежих тостов. И моторного масла.
– Я не могу пойти, – сказала Хелен. – Я не могу. О чем я думаю?
– О господи, только не надо опять, мы же уже все это проходили. Том, скажи ей, поддержи меня, ну?
Том пожал плечами.
Его сестра раздраженно фыркнула. Заложила карандашом свою «Евгению Гранде».
– Ладно, давай еще раз. Это волнение перед первым свиданием или что?
Волнение перед первым свиданием? Как можно было вообще описать словами те чувства, которые она испытывала, сидя за кухонным столом в светло-сером льняном костюме, ни разу не надеванной рубашке цвета фуксии, по меньшей мере за час до назначенного времени?
Это было пару месяцев назад, во время прогулки с Матли на Холме, когда Элизабет заявила:
– Мне кажется, ты не общаешься с людьми.
Хелен сначала не поняла. Работая в аптеке, она общалась с людьми каждый день.
– Я имею в виду не это. – Элизабет села и прислонилась спиной к Камню Верна. Был июль. Матли лежала на земле и тяжело дышала, высунув язык.
Хелен задумалась и осталась стоять, глядя сверху на Лаффертон, чтобы не смотреть на свою дочь. Она чувствовала приближение чего-то важного или каких-то изменений в своей жизни, но она не знала, чего или каких. И это ее беспокоило.
– Мам, ты не думала, что ты можешь… ну, встретиться с кем-нибудь – я имею в виду, с кем-нибудь новым. После папы. Сядь, у меня уже шею сводит.
Хелен села на сухую траву. Элизабет смотрела прямо на нее. Она всегда была такая. Хелен помнила ночь, когда она родилась: Лиззи посмотрела на нее с таким же прямым, бескомпромиссным выражением, хотя новорожденные дети вообще не должны фокусироваться. Она глядела так же в раннем детстве, когда задавала вопросы. Этот прямой взгляд голубых глаз, который держал тебя и не отпускал. И вот теперь – снова он.
– Я окажусь в Кембридже, не успеешь ты оглянуться – будем надеяться. Том уедет со своими психами-друзьями.
– А я останусь совсем одна и не смогу себя обслуживать, ты это имеешь в виду.
– Не совсем.
– А что тогда?
– Меня волнует, что ты что-то упускаешь. У тебя должен быть кто-нибудь.
– Я не хочу снова замуж.
– Откуда ты знаешь? Ты можешь не хотеть этого теоретически… пока не встретишь кого-то.
– Ну а кто сказал, что встречу?
– Если не будешь целыми днями торчать в своем закутке без окон в окружении горы таблеток – встретишь.
– Мне нравится моя работа.
– Не в этом дело. Слушай, я просто думаю, что тебе нужно занять более активную позицию по этому вопросу.
– Нет никакого «этого вопроса». Пойдем, Матли слишком жарко. И мне тоже.
Она встала. Но когда вслед за ней встала Лиззи, он никуда не делся – этот взгляд. Никак не отпускал ее. Хелен развернулась и зашагала вниз по Холму так быстро, что чуть не поскользнулась на каменистой дорожке.
Она