– Вы имеете в виду – куполов?
– Как их не называй, суть остается все той же, – женщина кинула костлявую руку к моим ногам. – Иди и передай ему, что, если еще раз мне доставят ребенка в таком состоянии, я лично позабочусь о том, чтобы курьер не вернулся.
Посмотрев в ее глаза, я понял, что она не шутит. Быстро подняв руку, я приставил ее на место и с удовольствием потянулся.
– Леди, вы не так меня поняли. Я не курьер. Моя девочка попала сюда случайно, и я хотел бы вернуть ее, чтобы мы вместе смогли выбраться из этого места.
– Юноша, – женщина прикоснулась к одному из подсолнухов, – ты думаешь, что таким образом сделаешь ее счастливой?
Я не успел ответить, как подсолнух, подчиняясь воле женщины, превратился в изящный меч.
«Она серьезно рассчитывает убить меня этим?» – я мысленно улыбнулся, снимая с пояса биту.
Как ни странно, я нисколько не испугался угрозы, даже почувствовал острое желание сразиться с незнакомкой. Ее дружелюбный шарм окончательно спал с моих глаз, обнажив образ самовлюбленного тирана. Но у меня еще оставалось несколько вопросов.
– Зачем вам вообще все эти дети? И зачем этот ваш «Энгус», кем бы он ни был, их к вам приводит?
– У нас с ним договор, – женщина улыбнулась, – я даю детям последний приют и позволяю им уйти из этого мира счастливыми.
Мне стало совсем дурно, когда она с какой-то особой нежностью погладила один из подсолнухов.
– Я помню их всех по именам. Каждое маленькое солнышко обрело в моем доме счастье и покой, которого им не хватало в реальном мире.
– Только не говорите мне, что все эти цветы – дети? – меня начало слегка трясти.
– Договор есть договор. Мне грустно, когда не о ком заботиться. А Энгусу нужно, чтобы новые камни образовывались как можно скорее для поддержания Лира. Все просто. К тому же, – она сделала шаг вперед, – я единственная, кто может хорошо позаботиться об этих детях.
– Я не уйду отсюда без Каэр.
– Так и думала, – женщина усмехнулась и неожиданно набросилась на меня, высоко подняв меч. Мне не составило труда уклониться от такой простенькой атаки, стало даже как-то неловко.
– Детей убивать легче, чем скелетов, не так ли?
Она не ответила. Меч в ее руке превратился в длинный хлыст, с крюками на конце.
«О, вот это уже посерьезней».
Мне не удалось уклониться от атаки, и крюки распороли мой свитер, будто он был клочком бумаги.
«Соберись. Пусть она и женщина, но эта женщина убивала детей. Если ты проиграешь – она убьет и Каэр».
Я отпрыгнул в сторону от очередного удара и в два шага оказался возле нее, с размаху всадив битой по ребрам. Женщина, охнув, откинулась в сторону, упав на один из цветков. Она выглядела побежденной, но я не спускал с нее взгляда. Как оказалось – зря.
Что-то острое резануло меня по спине, и, обернувшись, я увидел стебель подсолнуха, готового атаковать. Более того – стеблей