– Чего ж не мастером? – спросил капитан.
Как ни пытался Багарда говорить ровно, без эмоций, его голос выдавал немалую заинтересованность.
– Так образования-то всего ничего, только школа.
…Тимофей вошёл в ленкомнату, где проходило собеседование с капитаном, сразу за Женькой. Багарда молча показал на стоявший у стола стул, мол, присаживайся, а сам продолжал что-то писать. Наконец, отложив ручку, спросил:
– Отец кем работал?
– Участковым-уполномоченным.
– Что ж он без табельного оружия ходил?
– Оружие было при нём. Только вожак стаи столкнул его в овраг, поэтому стрельбы никто в деревне не услышал. Да и вьюга была.
Тимофей замолчал, вспоминая тот злополучный день.
Метель волком завывала в трубе, насыпая сугробы с подветренной стороны возле стен деревенских изб. За окном давно уже стемнело, дети, так и не дождавшись возвращения отца, заснули. На печи лежал четырнадцатилетний подросток. Вместо одеяла он укрывался старым отцовским тулупом. Слабые запахи табака и отцовского пота, исходившие от овчины, всегда вселяли в него чувство уверенности и спокойствия.
Обе младшие сестры спали в своих железных кроватях, мирно посапывая во сне. Мать, совсем ещё молодая женщина, сидела на кухне за небольшим самодельным столом. Она дремала, положив руки и голову на стол.
Ожидание затянулось. Ужин, предназначенный для главы семейства, давно остыл, несмотря на то что жена заботливо накрыла его полотенцем. Глафире Андреевне снились волки. Она бежала от них что было сил, но они настигали её. Проснулась она от того, что за окном вдруг стало тихо. Метель улеглась и больше не завывала в трубе.
Глафира почувствовала, что шея и спина затекли от сна в неудобной позе. Она расправила плечи и, глянув на настенные ходики, всполошилась. Часы показывали пятый час, а мужа так и не было. В панике Глафира бросилась будить сына.
– Тимоша, Тимоша, вставай, сынок! Пойдём снег пробивать! Глядишь, и отца встретим.
– Он, что же, так и не пришёл?! – удивился Тимофей, слезая с печки.
Ополоснув лицо из рукомойника, он влез в большие валенки и вышел в сенки. Чтобы открыть дверь, пришлось навалиться на неё всем телом. Дверь немного поддалась, и мальчик отодвинул засов. Выход был завален почти доверху.
– Ну вот, и по воду сходили, – усмехнулся он, зачерпнув полное ведро снега.
Около часа ушло у них с матерью на то, чтобы пробить узкую тропинку от крыльца до калитки, и ещё столько же, чтобы расчистить путь до коровника.
К обеду из деревни до большака прошёл трактор, сгребая снег с дороги. Именно тракторист обнаружил трёх застреленных волков и унты с остатками мужских ног. Это было всего в ста метрах от деревни. Но погибшим Алексея Николаевича Морозова признали только весной, когда нашлась голова. Тела так и не нашли. Волки растерзали человека на