Вскоре Тимофей вернулся с трёхлитровой банкой копчёного сала. Бойцы весело переглянулись, но вслух восторга не выразили – в избу вошёл старший лейтенант Анисимов. При виде копчёного сала у него аж глаза заблестели.
– Мне тоже наливай, Никифор Фомич, – быстро сказал он, – а этим молокососам ещё не положено!
– Ишь ты, какой строгий! – возразил старик. – У себя командовать будешь, а здесь закон – тайга, медведь – хозяин. А своей избе покуда я распоряжаюсь. Ты, давай, не шуми! Сначала было что? Аз – всему начало, стало быть, сначала магарыч, а опосля – дело.
Лесничий говорил уверенно и вместе с тем добродушно. Слушая его, Анисимов невольно заулыбался. Никифор тем временем доставал из настенного шкафчика стаканы, тарелки и чёрный хлеб, завёрнутый в полотенце.
– Опосля, как баню поставим, так снова магарыч, иначе сгорит окаянная, стоять не будет. У нас завсегда так работника проверяли – ежели пить не умеет, так и к работе не способен. Ты вот послушай, старлей, через что мы сегодня живы остались!
И лесник рассказал, как они волка встретили, и что из этого вышло, а заодно и про баньку ввернул.
– Ты мне этих робят на недельку оставь, они мне хлысты с тайги перетягают. Баньку поставим – всем польза будет.
– У нас на базе своя уже должна стоять, – неуверенно ответил Анисимов.
– Да видел я вашу вшивопарку, грех один! – усмехнулся старик. – А не дашь, я по радио на тебя настучу, что вы лес в заповедке без спросу валите.
– Да ты что? – опешил Анисимов.
– А вот, поди, проверь…
Видя, что лесничий лукаво посмеивается, Анисимов тоже рассмеялся.
– А ты случайно не еврей, Никифор Фомич?
– Нет – это военная хитрость, а вот тактика, – старик поставил перед Анисимовым гранёный стакан, до краев наполненный самогоном, подвинул тарелку с копчёным салом. – Выпей, мил человек, оно пользительно очень, на кедровых орешках.
Никифор аж причмокнул, разливая самогон по стопкам для солдат, не забыл и про себя.
– За встречу, служивые, – подняв стакан, весело сказал он. – Коли деда уважите, дед вас тоже уважит! Будет вам и мёд, и сало, и лосятина, и рыбка. Грибы, ягоды сами соберёте. Только чтоб тихо – зверя не пугайте, никого не стреляйте. У тайги всё надо брать с умом, иначе накажет. Она это умеет!
Уже после обеда на заимку вышли предыдущие два взвода. Люди были угрюмы и измотаны, хотя весь путь проделали на лыжах, а не пешком, как группа Морозова.
Никифор уже знал про труп на тренировочной базе, поэтому сразу велел Тимофею спустить гроб с чердака дома. Домовину, как он назвал гроб, лесничий готовил для себя. Когда Морозов удивлённо спросил: «Зачем?», – старик ответил коротко:
– Так, на всякий случай, один ведь живу. Я её всякий раз в дом спускаю, когда сильно болею. Люди придут, а я уж готовый – выноси, закапывай.
– Не понимаю, – с искренним недоумением сказал Тимофей. – Зачем при жизни лишний раз звать смерть?
– Э-э, сынок, – покачал головой