Евгений и Людмила искренне насладились прекрасным балетом «Амур и Психея», очень мило и увлекательно общались, и даже Зоя Витальевна приняла участие в этом весёлом разговоре, не стесняясь показаться простоватой для своей молодёжи, ведь она знала, как они её любят…
… На следующий день маленькая смуглая княгиня Варшавская одела любимое лиловое платье с синей шалью и решила навестить Иннокентия Александровича. Конечно, она переживала, ведь разговор предстоял серьёзный, но помочь дочери желала неизмеримо сильно, а как лучше это сделать, не представляла и могла надеяться только на старого графа.
… Старый сморщенный Иннокентий Александрович принял княгиню очень радушно, пригласил на веранде попить чаю с сушками и вареньем, где у самовара и начался между ними разговор.
– Понимаете-с, ваше сиятельство, как неприятно нынче вышло, я, как матушка Людмилы, обижена на Николя за такие серьезнее оскорбления, напугана за жизнь дочери, прошу помощи. Вот, сударь, объясню сейчас всё по порядку, что у нас случилось вчера. Николя приехала к нам днём с визитом, и стал неожиданно объясняться в любви, всячески хвалить себя, принижать Евгения, пытался склонить Людмилу на блудных грех дорогим подарком. Благо, что она у меня девица с честью, ни себя, ни жениха не опозорила, смело отказала, когда тот настаивал на неприличных вещах. Да-с, ваше сиятельство, так всё и было! Вы же столько лет в дружбе со мной, дружили с моим мужем, и Людмилу уважаете, знаете, какая она добропорядочная девушка. Но потом он стал шантажировать её, что в случае отказа стать, ох, Господи, прости за слова такие, любовницей, он расскажет о её болезни в дворянском обществе, и её перестанут принимать, а то, грозился, что доведёт всё до жёлтого дома! Она, как они сошлись с Евгением, как переродилась, ни разу приступов мазохизма не было, а Николя так жестоко… – тихо повествовала Зоя Витальевна – Вы-с можете помочь как-то?
Граф Шустров сейчас крепко задумался. Он оказался между двух огней: родным, но бессердечным сыном, и замечательным любящим племянником. Вдобавок, он слабо представлял, как может повлиять на взрослого сына помочь Евгению. А помочь Евгению и Людмиле хотелось очень…
– Хм… – просипел по-старчески седой граф – я даже не знаю-с, что сказать, кроме извинений за безнравственное поведение сына. Мадам, прошу-с от всего сердца не обижаться на нашу семью, ведь и мы, и Евгений с Людмилой так чудесно по-родственному крепко дружим, а с Николя я, конечно, поговорю, но не буду пока ничего обещать-с…
…Ни княгиня Варшавская, ни старый граф не заметили, как в имение с другого входа зашли почти одновременно Евгений и Николя, и молодые люди прекрасно слышали весь разговор своего опекуна и матушки Людмилы.
Николя снова исказил своё красивое лицо злостью, его раздосадовало то, как ловко княгиня выложила все его секреты отцу, а Евгению просто стало больно, а ещё он рвался защитить любимую невесту Людмилу и её добрейшую матушку от наглеца