– Маша, будь добра, возьми мою польскую обувь и выкинь с другим мусором, она мне не нужна…
Маша радостно улыбнулась, она очень обрадовалась за любимую добрую барышню и с лёгким поклоном головы воскликнула:
– Конечно, барышня-благодетельница Людмила Борисовна, как скажите!
После этого девка Маша схватила польские башмачки деревянной подошвой и поспешила выкинуть. Даже у крестьянок Людмилы обувь лучше была, поэтому башмачки и, правда, только в мусор годились.
… А Людмила с благодарностью Господу взялась за вышивание бисером иконы Божьей Матери, причём в этот раз девушка не забыла о напёрстке. Спустя час в гостиную зашла тихими шагами с библейски кротким выражением лица княгиня Зоя Витальевна внимательно посмотрела на весёлую доченьку, на её новую атласную обувь, на напёрсток, очень удивилась этим переменам и нежно, ласково спросила:
– Доченька любимая, радость ты моя ненаглядная, я смотрю, что-то случилось приятное? У тебя откуда-то новенькие пинеточки, ты улыбаешься, какая-то непривычно улыбчивая, взяла напёрсток, хотя я тебя все четыре месяца уговаривала вшивать с напёрстком, ты и слушать не хотела. Что-то изменилось? Что же такое случилось приятное у моей лапочки?
Людмила, манерно сложив губки бантиком и опустив ресницы, протянула:
– Ах, милая любимая маменька, разве вы не замечаете, что у меня романтическое настроение? – тут Людмила перестала кокетничать и совершенно серьёзно сказала – Да, мамочка моя хорошая, я влюбилась…
Зоя Витальевна с волнением в первую очередь спросила:
– Кто он?!
– Маменька моя милая, вы меня удивляете, разве у меня есть какой-то претендент на руку и сердце, кроме графа Евгения? Мамочка, не волнуйся, ничего грешного я не сделала, я в Евгения Петровича, своего жениха, между прочим, просто влюбилась… – Стала пояснять Людмила. – Он сегодня приезжал с визитом, мило извинялся за своё грубое поведение на балу, восхищался моими танцевальными способностями и любовью к искусствам. И заботливо подарил мне эти чудесные бальные пинеточки с Кузнецкого моста, а когда я призналась в мазохизме, он нежно и бережно успокоил, заверил в своей любви, и считает, что любовь вылечит меня. Так что ты, мамочка, права была, первое впечатление было обманчивым, теперь я увидела, что он способен на проявления внимательности и чуткости, это и растопило моё сердце. Теперь я выбросила свою польскую обувь, собираюсь использовать напёрсток, и уж те боле