В Военно-медицинской академии вообще была тенденция не отказывать в операции, по возможности, никому. В самом начале ХХ века так работал известный хирург Оппель Владимир Андреевич. Он брал тех, кого большинство хирургов оперировать не решалось. Поэтому и смертность среди его больных была высокой. Однако, по общему мнению, хирургом он был блестящим. Традиции в таких заведениях, как ВМА, сохраняются.
Мне в первые годы работы в академии годы запомнилась молодая женщина лет тридцати пяти, поступившая с двухклапанным пороком сердца. Ее нельзя было не запомнить по многим причинам. Не только из-за имени и фамилии. Удивительным образом она полностью их оправдывала. Звали ее Сильва Шумная (фамилия и имя слегка изменены, но смысл сохранен). Работала Сильва в торговле, говорила много и громко. Несмотря на наличие тяжёлого порока сердца на грани декомпенсации, энергия из нее била ключом. При поступлении кожные покровы у нее были настолько синюшными, что я в первый и последний раз попытался отговорить начальника отделения от проведения операции. К счастью, он меня слушать не стал.
Операция прошла успешно, и пациентка стала меняться на глазах. Тяжёлая одышка исчезла практически сразу, отеки сошли, кожные покровы порозовели, синюшность уменьшилась. Через пару недель ее готовили к выписке. И тут произошел комичный эпизод. Узнав о готовящейся выписке, к Юрию Леонидовичу пришла ее мать с просьбой придержать дочь в клинике. Аргумент был простой и единственный: "Она сразу побежит к своему мужику". Юрий Леонидович не счел это веским основанием для продолжения лечения в хирургическом отделении и выписал пациентку домой.
В те годы любая операция на сердце почти автоматически означала перевод на инвалидность. Санаторной реабилитации не было и в помине. Одно упоминание о перенесенной операции на сердце сразу отметало мысли о такой возможности. Спустя месяц после выписки, Сильва пришла в клинику и попросила Ю.Л. Шевченко написать справку, что ей инвалидность не нужна. Она рвалась на работу и добилась своего.
За время пребывания в нашем отделении Сильва в силу своей исключительной коммуникабельности сдружилась с постовыми медсестрами. В последующем она нередко созванивалась с ними и навещала. Ни к чему хорошему это не привело. Однажды она явилась с двумя бутылками водки и после их опустошения отключились обе – и Сильва, и дежурная медсестра. Сильва отоспалась на свободной койке и надолго исчезла, а медсестру на следующий день уволили. В следующий раз Cильву привезли на "Скорой помощи", сильно избитую своим гражданским мужем. Что называется, живого места на ней не было. Ничего, отлежалась недельку и опять исчезла. Потом мы перебрались в другую клинику и связь с ней потерялась.
Сколько лет после операции она прожила, не знаю, но прожила она их суперактивно. И это тоже были годы жизни, подаренные хирургом. Кому-то эта