Сепия. Юрий Коньков

не ранний, идти далёко.

      Что чужие дома? Продлёнка.

      Что чужое тепло? Жара.

      Мы, конечно, рады остаться,

      Но хозяйка наша слепа,

      И мы шаркаем, бедные старцы.

      В переходах радиостанций

      Молчаливая наша судьба

      Из гранита ваяет танцы,

      Штукатурку стирает со лба.

      Не гляди туда, там молитва,

      Однозначно не наш фасон.

      Я ром-кола, а ты мохито,

      На тебе чья-то белая нитка,

      На зелёном платье твоём.

      исполать

      Сам не знаю, какая длань,

      Ветер, месяц ли колдовал.

      Епанча тебе, ендова,

      Тарлатан тебе, исполать.

      Лучезарит почём заря

      Анфилада твоих очей.

      Небеса тебе, лазоря,

      Аквилон тебе, суховей.

      Кольца силы умей согнуть,

      Ирис веры умей взрастить.

      Рагнарок им всем и всему,

      Юлебукк тебе, палестин.

      Шепчет облак: в полёт пора,

      Кычет кречет, зовёт луна,

      Инда завтра взошло вчера.

      Напоздраве тебе, сестра,

      Алилуйя тебе, жена.

      книга судеб

      Жизнь вино, крепи её огнём,

      Синей стали звонче не бывает.

      А не хочешь – под руку пойдём

      В Айриш Паб на Павшинском бульваре.

      Скрипка и гармошка, и окно

      Мудро занавешено от снега.

      Не вино, так старое кино,

      Блюдо дня – солёная омега.

      Не кино, так тёплый чернозём,